В общем и целом подтверждался известный Москве еще с 20-х гг. вывод президента Франции Пуанкаре от 1922 г., в котором он четко и однозначно указал вектор будущей агрессии Германии: «Не на Рейне начнется наступательный маневр Германии, направленный к разрушению мира, построенного в Версале… На востоке — вот где развернется атака Германии»{124}. А вывод Пуанкаре, к слову сказать, неоднократно подтверждался и данными разведки в 20-е — 30-е гг. В качестве одного из подтверждений можно напомнить уже приводившееся выше сообщение агента советской военной разведки Дипломата.

Но вернемся, однако, к событиям 1936 г. В том же 1936 г. впервые стало вырисовываться и вероятное время развязывания Гитлером войны в Европе. Дело в том, что 20 августа 1936 г. Гитлер подписал меморандум «Об экономической подготовке к войне», в котором указал: «Я ставлю следующие задачи:

— через четыре года мы должны иметь боеспособную армию,

— через четыре года экономика Германии должна быть готова к войне»{125}.

В результате несложного арифметического действия нетрудно было прийти к выводу, что с конца августа 1940 г. уже следовало ожидать войны. Кстати говоря, именно с этим обстоятельством связано содержание одной из январских 1937 г. телеграмм Р. Зорге в Центр. В ней он сообщил высказанное в приватной беседе с ним мнение своего «друга» — германского военного атташе О. Отта. Возвратившись из командировки в рейх, куда он ездил для участия в тех самых играх и совещании, о которых говорилось выше (а они-то проводились как логическое продолжение-развитие упомянутого выше меморандума), Отт рассказал Зорге, что Германия может рискнуть начать серьезную войну не раньше чем через четыре года{126}.

Учитывая, что в тот период времени на германском направлении у советской разведки уже была блестящая агентура, способная добывать подобную информацию, содержание этого меморандума не стало секретом для Москвы. В том числе, естественно, и того его пассажа, в котором Гитлер указал, что «целью этого меморандума не является предсказание времени, когда нетерпимая ситуация в Европе перейдет в стадию открытой войны. Я хочу лишь выразить мое твердое убеждение, что этот кризис не преминет наступить»!{127}

То есть в тот период времени Гитлер и сам толком не знал, когда же можно будет начать войну, хотя и поставил задачу через четыре года быть готовыми к ней. Однако, принимая во внимание, что экспансионистские планы Гитлера были направлены на восток, прежде всего против СССР, Москве не приходилось сомневаться, что при такой постановке задач, каковая имелась в тексте упомянутого меморандума, в первую очередь подразумевалась война против СССР. Чуть позже, в сентябре 1936 г., на очередном съезде нацистской партии, фюрер на всякий случай во всеуслышание ляпнул, что-де готов напасть на СССР в любой момент!

Усилия советской разведки в новом 1937 году принесли не только новые сведения об очередном наиболее вероятном времени развязывания Гитлером войны, но и точные знания о том, каким образом Запад намерен канализировать грядущую нацистскую агрессию персонально против СССР. Уже в самом начале этого года стало известно о том, что Великобритания откровенно ожидает войны в Европе не позднее 1938 г.{128}

«Провиденциальные способности» Лондона никогда не были способностями от Бога, но только от дьявола. Что и подтвердила советская нелегальная разведка в своем донесении от 29 января 1937 г. Дело в том, что в конце января 1937 г. по инициативе Лондона произошла конфиденциальная встреча президента США Ф. Рузвельта со специальным представителем британского премьер-министра С. Болдуина — лордом Рэнсименом, итоги которой впоследствии стало возможным квалифицировать как малоизвестный англо-американский предмюнхенский сговор. Потому что в процессе их конфиденциальных переговоров была выработана конкретная «технология», по которой США и Великобритания были намерены безальтернативно исключить Советский Союз как предотвращающий «вступление Германии в войну» важнейший фактор не только европейского, но и мирового значения! Причем при одновременном обеспечении нацистской Германии возможности быстрого достижения необходимого уровня военной и военно-экономической готовности, а также стратегического плацдарма для немедленного развязывания войны на восточном азимуте!

От имени США Рузвельт заявил Рэнсимену: «Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и, по настоянию Рузвельта, Америка сохранит свой нейтралитет. Но если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, т.е. территориальных стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону»?! В ответ Рэнсимен ретиво поддакнул, что-де «в основе каждого нападения фашистов или их вассалов на СССР будут лежать империалистические мотивы»?!{129} Вот же «социалисты» хреновы! Ишь как озаботились «империалистическими мотивами» Третьего рейха!

Однако все дело в том, что по состоянию на конец января 1937 г. непосредственной, прямой угрозы для СССР со стороны гитлеровской Германии еще не было. Территориально Гитлер не только был еще весьма далек от советских границ и даже не знал, как к ним подобраться, но и слаб в военно-экономическом отношении. В то же время была очевидна серьезная общая угроза миру и безопасности в Европе в связи с воцарившимся в Германии нацистским режимом, наглевшим день ото дня. Естественно, что такого же характера угроза существовала и для СССР. Отсюда и вопрос — а что же тогда на самом-то деле обсуждали Рузвельт и Рэнсимен?!

Выяснилось, что под прикрытием внешне красивых рассуждений о «демократии» в тот момент обсуждалась краеугольная часть уже существовавшего у Великобритании преступного замысла по сговору с Гитлером! Советская разведка документально точно установила следующее. Накануне встречи Рузвельта с Рэнсименом британский посол в США Линдсей через госсекретаря Хэлла официально проинформировал высшее американское руководство о том, что между Лондоном и Парижем достигнуто соглашение о «совместном общем плане действий (так в документе. — А. М.) Англии и Франции», первый пункт которого гласил: «1. Будет сделана новая попытка достигнуть соглашения с Берлином»!{130} Как оказалось впоследствии, речь шла о будущем (Мюнхенском) сговоре с Гитлером!

Потому что оказаться «под угрозой германских, чисто империалистических, то есть территориальных стремлений» в то время СССР мог только в одном-единственном случае — если Запад злонамеренно даст Гитлеру не только коридор для максимального приближения к границам СССР, но и конкретный плацдарм для нападения! Конкретно в тот период времени дать Гитлеру коридор для максимального приближения к границам СССР и плацдарм для нападения, было возможно только за счет Чехословакии! И вот что важно в этой связи.