Справка. В среде германских астрологов присутствовало и недреманое око Сталина. Им был очень близкий к заместителю Гитлера по партии Рудольфу Гессу талантливый ученый-астролог, граф Сергей Алексеевич Вронский (1915–1998).

Сергей Алексеевич Вронский

С детства блестяще владевший астрологией, хиромантией, магией, обладавший отличными способностями к гипнозу и психотерапии и являвшийся прекрасным экстрасенсом-медиком граф был близко знаком с верхушкой Третьего рейха, поддерживал дружественные отношения с личным астрологом Гитлера Карлом Эрнстом Крафтом. Как это явствует из весьма скромных описаний его жизненного пути, граф был занят информационным освещением наиболее скрытой от посторонних глаз части нацистского режима — его связей с оккультными силами, в том числе и связей по оккультным каналам с наиболее могущественными закулисными силами Запада. Граф входил и в круг членов тайного общества «Врил», создателем и главой которого являлся легендарный германский геополитик Карл Хаусхофер и, судя по всему, имел какое-то отношение к проекту рейхсфюрера СС Гиммлера «Аненербе» («Наследие Предков»). Именно С.А. Вронский весной 1938 г. сообщил об особо секретном совещании астрологов, которое рекомендовало Гитлеру определить время нападения на СССР на 1941 г.

В практике советской разведки история графа не единственная. В составе, например, разведгруппы Харро Шульце-Бойзена была профессиональная ясновидящая Анна Краус, внесшая существенный вклад в добывание информации о планах немецкого командования. Такими же способностями обладала и другой член этой оке группы — Ода Шотт-Мюллер.

Конечно, астрология астрологией, но ведь разведывательная информация и в целом общий ход развития международной обстановки действительно ясно свидетельствовали об ускоренном приближении войны к границам СССР. Тем более что еще в конце 1937 г. стало известно о том, что Германия все-таки развяжет войну на восточном азимуте к осени 1939 г.

Справка. Эта информация была добыта английскими журналистами в Вене (Австрия). Ее источником был австрийский канцлер. По заведенному тогда правилу всякая более или менее серьезная информация, относившаяся к Германии, от кого бы она ни исходила, направлялась в МИД Великобритании, где ее приобщали к материалам специально для этого заведенной папки «Германская опасность»{135}. Как отмечалось выше, одними из самых внимательных читателей материалов этой папки были агенты советской внешней разведки в МИД Великобритании.

В конце августе 1938 г. стало известно о проведенном 19 августа в г. Ютерборге секретном совещании высших чинов германской армии и министерства иностранных дел Германии. Как установила советская военная разведка, во время совещания было вновь однозначно заявлено, что «основная цель фюрера — борьба с настоящими врагами — Советами…», а «захват Чехословакии является лишь преддверием на пути к зерновой житнице Европы… Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы, ей нужна зерновая житница — Украина»{136}. Прорваться же к зерновой житнице Европы Украине можно было, еще раз обращаю на это внимание, лишь сокрушив Польшу. А в конце сентября 1938 г. явью стал и сам Мюнхенский сговор Запада с Гитлером, после которого даже дворники в Европе знали, что война на континенте вот-вот громыхнет.

Аннексия Третьим рейхом при активной помощи Запада Судетской области Чехословакии означала очередной шаг в их совместной реализации «плана Гофмана»/«плана Розенберга» на юго-восточном и частично восточном направлении. И не случайно, что сразу же после совершения этой не только позорной, но и прежде всего особо подлой по отношению к СССР сделки Запада с Гитлером на стол Сталина легло любопытное сообщение разведки. В нем говорилось, что, улетая из Мюнхена, свихнувшийся на зоологических русофобии и антисоветизме психически неадекватный негодяй и он же по совместительству премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен прямо у трапа самолета заявил Гитлеру: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах».

А чуть позже по каналам разведки Сталин был проинформирован, что и Франция заняла такую же позицию. Во-первых, стало документально точно известно, что в ходе подготовки франко-германской декларации (фактически пакта о ненападении!) официальный Париж обещал Берлину «не интересоваться восточными и юго-восточными делами» при условии, что немцы будут строго придерживаться такой же линии и в отношении Средиземноморья{137}. Во-вторых, также документально точно стало известно, что министр иностранных дел Франции заявил нацистским главарям: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет Вашей»{138}.

Ничего удивительного в том не было. Потому что обе державы — Великобритания и Франция — прикрылись фактически пактами о ненападении с Германией: Лондон — с 30 сентября 1938 г., Париж — с 6 декабря 1938 г. У них есть, а у Москвы — нет. Потому что даже пролонгированный срок действия договора о нейтралитете и ненападении 1926 г. истек еще в начале лета 1938 г. Путь на восток для Гитлера был открыт…

Небезынтересно в этой связи заметить следующее. Проект документа под названием «Об основах стратегического развертывания РККА на период 1938–1939 гг.» был представлен на рассмотрение высшего советского военно-политического руководства уже 24 марта 1938 г., то есть едва только произошел аншлюс Австрии. А вот утвержден он был, естественно, после соответствующих доработок, 13 ноября 1938 г., то есть через полтора месяца после позорной Мюнхенской сделки Запада с Гитлером. В этом важнейшем документе военного планирования того времени — «Об основах стратегического развертывания РККА на период 1938–1939 гг.» — самым главным было то, что ответные действия советского военного командования предусматривались в двух вариантах: к северу от Полесья и к югу от него. Проще говоря, если агрессия предусматривалась на северобалтийском и юго-восточном направлениях, то ответные как оборонительные, так и контрнаступательные действия РККА планировались также на этих направлениях, только, естественно, по нашей терминологии — на северо-западном и юго-западном направлениях. В этом же документе были зафиксированы еще два принципиальных положения:

— внезапность нападения противника должна быть нейтрализована (полной) боевой готовностью Красной Армии{139};

— боевые действия Красной Армии с началом войны должны были носить характер сдерживающих боевых действий, главным образом в укрепленных районах «линии Сталина»{140}.

То обстоятельство, что упомянутый выше документ был утвержден 13 ноября 1938 г., не случайно. Дело в том, что советская разведка практически мгновенно зафиксировала крутой разворот алчно-хищного взгляда Гитлера в сторону захвата польского плацдарма, который произошел практически сразу после Мюнхенского сговора. Уже 11 октября 1938 г., то есть всего лишь через двенадцать дней после этого позорного сговора, советская военная разведка проинформировала руководство СССР и НКВД СССР о царящих в голове Гитлера планах в отношении Польши. В разведывательной информации говорилось о том, что «Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польский конфликт»{141}. Кстати говоря, впоследствии, уже во время Нюрнбергского процесса, выяснилось, что в промежутке с 21 октября по 24 ноября 1938 г. Гитлер издал директивы, согласно которым предписывалось: