сейчас Дэн оставил меня, и я могла провести несколько минут в одиночестве.

— Алла? — Влад сидел на крыльце дома, внимательно изучая газету. Его встревоженный взгляд пробежался по моему телу: — Что-то случилось?

Я отрицательно помотала головой. Про пощечину говорить не стала. Было стыдно. Да и оправдываться придется. Мужчина не успел расслабиться, как снова напрягся больше прежнего:

— Роды начались так рано?!

Что-то в лице Влада промелькнуло тогда странное. Какая-то непонятная мне готовность. Неужели он собирался бросить все и бежать на помощь? Ведь все мы здесь заложники ситуации.

— Пока нет. Еще две недели, — махнула рукой я и попыталась присесть рядом. Но оказалось, что слишком низко. Влад неожиданно поднялся сам и присел на уличное кресло, чтобы я могла тоже разместиться в соседнем.

Влад оглянулся по сторонам. Словно убеждаясь, что Дэна вправду рядом нет. Это было для нас в новинку.

— Ты никогда не рассказываешь, как тебе живется с… мужем? — вдруг спросил он, и цепкие глаза взяли меня в плен.

Я не могла и не хотела озвучивать многое, о чем самой хотелось забыть. Поэтому стыдливо опустив взгляд, я ощутила, как стали влажными глаза.

— Не очень… — тихо шепнула я в пустоту перед собой. — Давай не будем об этом?

Вдруг мужская рука коснулась моей щеки. Заставила посмотреть прямо на мужчину. Он хотел видеть мою реакцию, когда задает вопрос:

— Адам заставляет тебя делать то, чего ты не хочешь?

Я не сразу поняла вопрос. Но потом до меня дошло… Влад хотел знать, не требуют ли у меня «супружеский долг» против воли. Тут я могла облегченно вздохнуть и честно признаться:

— Он пытается соблазнить меня. Думает, это возможно… Но не особо настаивает. То ли беременные ему не особо нравятся, то ли сопротивляющиеся не заводят.

— А, — мне показалось, что горячая мужская ладонь на моей щеке стала более напряженной. Голос Влада стал грузным и глубоким, — это возможно?

Перестав дышать, я смотрела прямо в глаза Влада. И улыбнулась… Было странно видеть своего бывшего, который стал совершенно другом человеком. В буквальном смысле! В больнице оказалось, что Фролов всегда носил линзы для улучшения зрения, делающие цвет глаз черными. Но настоящие были голубыми. И сейчас я могла их наблюдать. Взъерошенный, в простой одежде, с монотонным расслабленным голосом он нравится мне гораздо больше, чем тот суровый владелец корпорации, за которого я когда-то вышла замуж. Простой садовник, читающий книги вслух, пока я вяжу будущему ребенку пинетки — вот мой рай. Без бизнесменов и их жестоких игр.

— Нет… Невозможно, — призналась я почему-то. — Между мной и Адамом ничего нет.

Наверное, это звучало дико в контексте нашей легенды… Плевать. Пусть Влад думает, что у нас кризис в браке.

— Тогда, — не унимался наш садовник, — роман с личным охранником? Кажется, Дэном?

— Не-е-ет… — я даже рассмеялась. Это даже звучало абсурдно.

Влад заметно напрягся:

— Странно, что такая красивая молодая девушка никого не любит.

Воспоминания вскружили голову. По щелчку пальцев стало зябко внутри и мерзко:

— Когда-то я любила… Очень любила. Он изменял меня… Еще и с лучшей подругой… Бывшей подругой…

Влад выгнул голову в бок, скривился и цокнул языком:

— Вот идиот. Он, наверняка, не понимал, кого теряет. Ведь иногда, чтобы понять ценность человека рядом с тобой, нужно его потерять. А потерю тебя невозможно не ощутить.

Было так тепло и приятно рядом с этим новым для меня человеком. А я до головокружения нуждалась в доброте и поддержке. Как жаждущий в пустыне! Кто-то должен был обнять меня и сказать, что все хорошо. Что я справлюсь. И выиграю в эту игру с жестокими правилами, где на кону людские жизни.

И Садовник стал этим человеком. Не осознавая себя, поддаваясь слабости, я нагнулась и кратко поцеловала мужчину в губы. Это было незапланированно, неожидаемо. И так неправильно! Ведь даже если Влад потерял память, внутри него сидел холодный монстр. Так же, как Адам. Такой же, как все вокруг.

— Алла… — Влад сжал мои щеки, не давая шевельнуться. Ровно тогда, когда я пыталась сбежать. — Не надо. Побудь еще немного…

— Нет! — резко отстранившись, я встала на ноги так быстро, как только могла. И буквально рванула обратно к дому. Корила себя. Проклинала.

На пороге меня встретил Дэн. Он улыбался, как какой-то псих.

— Я все видел, — ужаснул меня тот. — Адама нет дома. Но когда он приедет… Я все расскажу ему и тебе конец.

****

Резко одеяло пропало. Холодные руки скользнули по атласной ночной сорочке, сминая ее под собой и задирая до самой груди. Мой сон пропал по щелчку пальцев. Распахнув глаза, я пыталась понять: наяву все, или воображение рисует страшные картины?

Чья-то щека коснулась бедра. Легла на него. Пощекотала колючей щетиной. Пальцы по внутренней части бедра скользнули за трусики.

Резко поджав под себя ноги, я села и одновременно включила ночник. Перед мной был Адам. Абсолютно голый.

— Что ты творишь?! — от шока дышать было нечем. Легкие сжимались. — Опять напился до беспамятства?

— Почему же? — он заигрывающе улыбался. — Ни грамма не пил. И мне не нравится это твое «опять». Я ведь не алкаш какой-то!

Встав на четвереньки, Адам начал наступать на меня, как какое-то дикое животное. Кровь забурлила по венам с бешенной скоростью. Резко вскочить с постели я не могла из-за большого живота.

— Остановись, — молила я его. — Прошу тебя, не надо…

Набрав полные легкие воздуха, Адам властно сжал мои бедра. Давая понять, в чей я сейчас власти.

— Я не хотел тебя трогать до рождения ребенка. Считал, ты ни о чем другом думать не можешь, — Адам хмыкнул, задирая скатившийся подол сорочки обратно наверх. Обнажая нижнее белье. — Но Дэн рассказ мне про поцелуй… Значит, ты все же хочешь.

— Не хочу! — закричала я во весь голос. Хотела, чтобы кто-то услышал и пришел на помощь. Но это было глупо. В этом доме каждый плясал под дудку Шахина. Меня даже за ворота не выпускали. — Не тебя!

— Это поправимо, — мужчина потянул за лодыжки. Заставляя неповоротливую меня скатиться вниз. — Аппетит приходит во время еды.

Быстро пораскинув мозгами, я в панике воскликнула:

— Мне врач запретил!

— Врешь, — его руки по-хозяйски поползли по моему телу. — Твой врач сперва все докладывает мне, а только потом тебе. Ты еще не поняла?

— Я… — слезы градом текли по щекам. Отбиваясь, я получала отпор втрое сильнее. — Я напишу заявление в полицию!

Адам так искреннее засмеялся, что стало дурно. Мы оба понимали, что полиция на его стороне. Она давно подкуплена. Но даже если так, до нее сперва надо добраться.