Отчет Марко об этом участке пути достаточно детализирован, чтобы составить схему движения от деревни к деревне. Однако есть и трудности. Некоторые замечания Марко ставят в тупик, например он пишет, что видел «райские яблоки». Дело в том, что местность между Ормузом и Керманом — одна из самых скверных в Персии. Это страна гор, которые называются «сард», или «холодные горы», эту местность тоже называют «рудбар», или «плато вод»[9]. Местами горы поднимаются на высоту четырнадцати тысяч футов, то есть примерно на высоту Маттерхорна, в других местах — беспорядочное каменистое плато. Область, в сущности, необитаема и составляет один из самых заброшенных углов современного Ирана. Несмотря на это, моей задачей было преодолеть ее в обоих направлениях, как это некогда сделал Поло.

Лучшим местом для начала изысканий казался базар в Кермане. Поэтому я отправился туда и ковылял между лавками, спрашивая, может ли кто-нибудь мне что-то сказать о местности, лежащей к югу. Все советовали обратиться к старому Резе, крупному землевладельцу, которому принадлежит много земель в этих местах. Я отыскал Резу во дворе величественного дома на окраине Кермана. Учтивый и старомодный, принадлежащий к старому поколению, которое никуда не торопится и наслаждается естественным ходом событий, Реза любезно пригласил меня в прелестный сад, огороженный стенами, где в прохладной тени деревьев ворковали голуби. За чашкой чудесного чая мы говорили по-английски о великом караванном прошлом юности Резы. Он отлично помнил свое путешествие к Ормузу через перевал Сарвизан с большим караваном, состоявшим из двухсот мулов, верблюдов и лошадей, нагруженных фисташками, виноградом, миндалем и коврами и хлопчатобумажным полотном. Это был едва ли не последний крупный караван на побережье, и Реза прочел мне то, что записал в своем дневнике об этом путешествии. Повествование, которое я услышал, было так похоже на текст Поло, что у меня не осталось сомнений, что я знаю, где лежит первая часть пути Марко. Старый Реза описывал, как путь через Сарвизан идет по холодному горному перевалу и по плодородной равнине Марко Поло. Он даже упомянул о диких голубях, ястребах и франколинах. Чтобы покрыть этот путь, караваны, хотя их и разделяло более шестисот лет, шли семнадцать дней. Старый Реза вырос в этих горах и, не колеблясь, заявил, что описанию Поло соответствует только одна горная дорога. Мы вместе проложили на карте путь, которым венецианский караван должен был идти к югу.

К тому же, эти сведения совершенно совпадали с описанием Р. М. Смита, майора королевских инженерных войск, проехавшего этой дорогой в 1866 году. Давно было признано, что Поло поехал на юг через Сарвизан. Поэтому я всего лишь получил подтверждение тем сведениям, которые у меня уже были. Тем самым мне оставалось исследовать обратный путь Марко — от Ормуза в Керман. Здесь Реза мог только сказать, что есть два возможных пути. Первый идет вдоль западной оконечности Холодных гор через Саидабад. Здесь проложена современная автомагистраль. Вторая и более привлекательная дорога проходит по перевалу Дех Бакри через Бафт в самом сердце нагорья. Я решил, что должен проехать по обоим маршрутам и сравнить, какой из них более соответствует дороге, описанной Поло. Старый Реза пришел в ужас. Он сообщил, что не может ручаться за мою жизнь, если я поеду через горы, магистраль же, напротив, совершенно безопасна. Никто из жителей города не ходит в горы, ведь последние служат пристанищем диким кочевникам, которые сами себе закон, и среди них немало преступников. Несколькими месяцами ранее полицейский патруль, разыскивавший беглого нарушителя, подвергся нападению из засады и был уничтожен. Резе пришлось раздать винтовки своим арендаторам, живущим на холмах у подножия гор, для безопасности. Вообще же через перевал Дех Бакри сегодня путешествуют только темные личности, желающие избежать встречи с полицейскими постами на магистрали.

Но я решил воздать должное Поло, писания которого часто критикуют за недостаток точности. Если только это окажется в человеческих силах, я должен пересечь перевал Дех Бакри и постараться еще раз доказать замечательную точность повествования Марко. Сердечно поблагодарив Резу, я возвратился на базар и, поторговавшись, достал место на очень древний, состоящий из одних заплаток грузовик, который ехал в направлении Дех Бакри. Я взобрался на груз сахарных голов в компании восемнадцати крестьян, дюжины кур и пары рогатых овец, и машина загрохотала по скверным дорогам плато. Загипсованная нога вызвала пристальное внимание и в конце концов стала очень удобным сидением для маленького мальчика. Мое безголосое пение как средство сблизиться с попутчиками устранило первоначальную сдержанность спутников, и скоро мы уже хором исполняли итонскую песенку, которую поют на соревнованиях по гребле, на псевдоанглийском языке. Аккомпанементом служило хлопанье на ветру подолов рубашек моих коллег, вцепившихся одной рукой в прыгающий грузовик, а другой держащих свои черные головные уборы, достойные Дерби. Они были совершенно уверены, что я сумасшедший, душа, отмеченная Аллахом, и радостно сообщали эту новость в каждой придорожной деревушке.

Когда грузовик остановился в конечной точке маршрута в последней деревне на холмах предгорья, я остался единственным пассажиром. На следующее утро, едва встало солнце, я счастливо заковылял по деревне, сняв почти венецианский пейзаж из саманных домиков, выстроившихся вдоль чудесного водного потока, и сидящих в тени на корточках крестьян, слушающих странствующих певцов, которые аккомпанировали себе на лютнях. К несчастью, камера опять навлекла на меня неприятности. Местный полицейский увел меня в тюрьму. С каждой стороны двери был поставлен солдат с винтовкой, но, когда стало очевидно, что я не намерен бежать, прыгая на одной ноге, оба караульных разумно впали в крепкий сон. Сержант, представлявший местное начальство, закончив завтракать, вызвал меня на допрос. Есть ли у меня разрешение, спросил он, на отъезд из Кермана? Нет, я никогда даже не слышал о таком документе, а мой паспорт, визы и другие бумаги не произвели на сержанта никакого впечатления. Потом, к счастью, я откопал на дне рюкзака тисненую бумагу, которая удостоверяла мое оплаченное членство в Королевском географическом обществе. Вообще-то, это была расписка в получении денег обществом, которая, с другой стороны, подтверждала мое участие. Однако расписка произвела удивительное действие. Сержант благоговейно взял бумагу и, держа вверх ногами, так что герб стал печатью, просмотрел ее с великим почтением. Потом он отсалютовал мне и выпалил беглым огнем несколько команд. Полицейскому А. было приказано носить мой рюкзак, а полицейский Б. был проинструктирован относительно того, что его жена должна приготовить мне завтрак.

Через какое-то время, благодаря усилиям моих синемундирных сообщников, я уютно устроился на сиденье другого грузовика, на сей раз направлявшегося дальше в предгорья. Мы упорно продвигались, часто задним ходом, перемалывая поверхность вади, которые служат здесь дорогами для автомобилей. Потом водитель что-то не просчитал, и машина неожиданно, но не очень резко, величественно сползла вниз с крутого берега. Когда я выбрался из кабины в пыль среди потоков воды, масла и бензина, моей первой реакцией было проверить, все ли кости целы. К счастью, падение было сравнительно мягким, и ни водитель, ни грузовик, ни я не пострадали. Водитель стоически выполз обратно на дорогу, по которой мы ехали. Я покорно устроился в тени перевернутого грузовика и стал ждать появления крестьян, которые могли помочь поставить грузовик обратно на потрепанные шины.