– Я должен сфотографировать это! – воскликнул Арт и выскочил из гамака, совершенно забыв про космическую болезнь.

Вскоре он вернулся к иллюминатору, захватив «Контакс», и начал прилаживать к нему самый длиннофокусный объектив.

Камера была старой, но она была одной из немногих вещей, которые мать Арта умудрилась вывезти из Германии, и мальчик ею очень гордился. Привинтив объектив, он извлек из футляра «Уэстон», но Каргрейвз остановил его.

– Хочешь спалить экспонометр? – спросил он.

Рука Арта замерла.

– Да, верно, – признал он. – Но как я получу снимок?

– Может, ты его вообще не получишь. Лучшее, что ты можешь сделать, – взять пленку наименьшей чувствительности, самый темный фильтр, установить самую малую диафрагму и самую короткую экспозицию. Потом помолиться Богу.

Глядя на расстроенного мальчика, доктор продолжал:

– На твоем месте я бы не стал расстраиваться из-за снимков Солнца. Пусть этим занимаются астрономы, которые выйдут в космос по нашим стопам. Лучше займись фотографированием Земли. Сначала пощелкай Солнце, а потом мы займемся Землей. Я заслоню объектив от Солнца рукой.

Арт сделал несколько снимков Солнца и приступил к фотографированию Земли.

– Никак не могу замерить экспонометром, какую поставить выдержку, – пожаловался он. – Солнце слишком мешает.

– Ты же знаешь, сколько света получает Земля. Давай предположим, что освещенность примерно соответствует условиям пустыни, а потом сделаем несколько снимков с чуть большей и чуть меньшей экспозицией.

Когда Арт закончил, Каргрейвз сказал:

– Смотрите, ребята, как бы нам не обгореть. – И, потрогав пластиковую оболочку кварцевого иллюминатора, добавил: – Фильтр, конечно, отсеивает наиболее губительные лучи, но осторожность не повредит.

– Ерунда, мы все загорели дочерна, – возразили мальчики, на коже которых оставило свои следы жаркое солнце пустыни Нью-Мексико.

– Верно. Но это самый яркий солнечный свет, который когда-либо видели люди. Так что будьте осторожны.

– Интересно, – заговорил Морри, – насколько опасны эти лучи, раз они не задерживаются атмосферой? Я имею в виду, помимо солнечных ожогов.

– Ты читал те же самые статьи, что и я. Здесь мы получаем больше космического излучения, чем на Земле. Может быть, оно убьет нас. А может быть, у ваших детей будут длинные зеленые щупальца. Это риск, который мы должны принять на себя.

– Ну, Колумб тоже рисковал!

– И подумайте, как далеко его это завело! – вставил Арт.

– Ага, класс, за все труды его упекли в каталажку!

– Как бы там ни было, – заметил Каргрейвз, – сейчас я снова разверну корабль так, чтобы Солнце не светило прямо на нас. В этом аквариуме становится жарковато.

Заботиться об обогреве корабля не было необходимости, зато отвод избыточного тепла представлял собой серьезную проблему. Полированный корпус отражал большую часть падающих на него лучей, но солнечный свет, попадающий в иллюминатор, создавал нежелательный парниковый эффект. Охлаждение в обычном смысле этого слова было невозможно: корабль представлял собой замкнутую систему, так что избавиться от избытка тепла можно было, лишь излучая энергию в открытый космос. В данный момент ракета поглощала тепло гораздо эффективнее, чем излучала его.

– Я хотел бы сделать еще несколько снимков, – возразил Арт.

– Земля останется в поле зрения, – пообещал Каргрейвз и установил рукоятку управления маховиком в соответствующее положение. Потом он поднялся наверх и присоединился к мальчикам, которые плавали напротив иллюминатора, словно рыбки в аквариуме.

Росс прижал кончик пальца к прозрачному стеклу; даже такого легкого усилия оказалось достаточно, чтобы отбросить его прочь.

– Слушайте, док, а что будет, если в стекло угодит метеорит?

– Даже и думать об этом не хочу. Впрочем, беспокоиться тут нечего. По расчетам Лея, шанс нарваться на метеорит за время путешествия к Луне и обратно составляет один к пятистам тысячам. Я вычислил, что рискую гораздо больше, когда сажусь в так называемый автомобиль, на котором вы, ребята, гоняете.

– Это хорошая машина.

– Должен признать, работает она отлично. – Сказав это, Каргрейвз отодвинулся в сторону движением, которым пловец-спринтер отталкивается от стенки бассейна. – Арт, когда кончишь щелкать Землю, я предложу тебе кое-что получше. Как насчет того, чтобы Землю послушать?

– Кое-что получше… Что? Что вы сказали?

– Как насчет того, чтобы разогреть свои лампы и пошарить, есть ли кто в эфире? Если тут вообще есть этот самый эфир?

Со времени старта они еще ни разу не включали радио. Дело было не только в помехах от двигателя: на время прохода атмосферы все антенны, даже штыревые, пришлось втянуть в корпус. И лишь теперь, когда дюзы замолчали, наступил удобный момент попытаться установить связь. Разумеется, включенный сразу после старта радар посылал сигналы примерно так же, как и радиопередатчик, но теперь они находились далеко за радиусом действия приборов, используемых для пилотирования.

Их радар мало походил на гигантские радиотелескопы, применяемые для зондирования Луны. Размер кварцевого окна, через которое работал радар, был слишком мал для установки большой антенны, способной излучать энергию, достаточную для того, чтобы пройти расстояние от Земли до Луны.

Арт тотчас же занялся рацией, заявив, что, по его мнению, шансы поймать что-либо совсем невелики.

– Для этого нужен пучок, достаточно узкий, ну как… словом, остронаправленный. И чего ради кто-то будет посылать сюда такой пучок?

– Чтобы связаться с нами, – предположил Росс.

– Они не смогут нас найти. На таком расстоянии что-то такое же маленькое, как наш корабль, нельзя обнаружить даже радаром – слишком мала отражающая поверхность, – авторитетно объявил Арт. – Нет, современный радар на это не способен. Быть может, в будущем… Ой!

– Поймал что-нибудь?

– Тише! – Арт уставился прямо перед собой с выражением предельного, почти болезненного сосредоточения, которое можно видеть на лицах операторов, надевших наушники. Он осторожно прикоснулся к ручкам настройки и схватился за бумагу и карандаш. Писать в невесомости оказалось не так-то просто, когда ничто не поддерживает ни тебя самого, ни твою руку, но в итоге ему удалось что-то нацарапать.

– Есть кое-что, – прошептал он спустя пару минут. – Слушайте:

РАДИО ПАРИЖА ВЫЗЫВАЕТ РАКЕТНЫЙ КОРАБЛЬ «ГАЛИЛЕЙ» РАДИО ПАРИЖА ВЫЗЫВАЕТ РАКЕТНЫЙ КОРАБЛЬ «ГАЛИЛЕЙ» РАДИО ПАРИЖА ВЫЗЫВАЕТ РАКЕТНЫЙ КОРАБЛЬ «ГАЛИЛЕЙ» ДОКТОР ДОНАЛЬД КАРГРЕЙВЗ АРТУР МЮЛЛЕР МОРИС АБРАМС РОСС ДЖЕНКИНС ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС СЛЕДИЛИ ЗА ВАМИ ПОКА НЕ ПОТЕРЯЛИ КОНТАКТ В НОЛЬ ОДИН ТРИНАДЦАТЬ ПО ГРИНВИЧУ ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО СЕНТЯБРЯ ПРОДОЛЖАЕМ ВЫЗЫВАТЬ ВАС НА ЭТОЙ ЧАСТОТЕ НАПРАВЛЯЕМ ЛУЧ ПО ВЕРОЯТНОЙ ТРАЕКТОРИИ ЖЕЛАЕМ УДАЧИ РАДИО ПАРИЖА ВЫЗЫВАЕТ РАКЕТНЫЙ КОРАБЛЬ «ГАЛИЛЕЙ» РАДИО ПАРИЖА ВЫЗЫВАЕТ…