– И затем все повторяется. Видимо, это запись, – сказал Арт дрожащим голосом.

– Черт побери! – только и смог вымолвить Росс.

– Ну, ребята, похоже, мы стали знаменитостями. – Каргрейвз старался говорить как можно спокойнее. Впрочем, он тут же ообнаружил, что сжимает в каждой руке по обломку трубки – он разломил ее, даже не заметив как. Пожав плечами, он выпустил обломки из пальцев.

– Но как им удалось нащупать нас? – настаивал Арт.

– В радиограмме об этом сказано достаточно ясно, – указал Морри. – Обратили внимание на время? Именно тогда мы легли в свободный полет. А до тех пор они следили за пламенем дюз.

– Как? В телескоп?

– Скорее всего, – вмешался Каргрейвз, – при помощи противоракетного пеленгатора.

– Что вы? Ведь такое оборудование имеется только у патрулей ООН!

Каргрейвз выдавил улыбку:

– А почему бы ООН не интересоваться нами? А теперь, парень, постарайся сообщить им что-нибудь в ответ!

– Уж точно постараюсь!

11

На одну атомную войну больше, чем можно

Арт с головой ушел в работу, но так и не смог выудить из эфира ни одного сигнала, который свидетельствовал бы о том, что его попытки увенчались успехом. Передачи с Земли слышны были еще в течение трех с половиной часов – он их слушал в промежутках между собственными попытками послать радиограмму. Затем и они умолкли – корабль вышел из зоны направленного луча.

Как бы то ни было, им удалось установить самую дальнюю связь в истории человечества.

«Галилей» продолжал упорно продвигаться к той невидимой границе, где кончается власть Земли и вступает в свои права меньшая масса Луны. Выше и выше, дальше и дальше – корабль несся в свободном полете, замедляясь из-за все еще заметного притяжения Земли, но все еще используя запас скорости, набранной за счет работы двигателя, до тех пор, пока «Галилей» наконец не преодолел невидимую границу и не оказался во власти Луны. С этого момента ракета начала понемногу ускоряться, падая на поверхность серебристого спутника Земли.

Путешественники поели, поспали, потом поели опять, глядя на удаляющуюся Землю, потом снова улеглись спать.

Пока они спали, робот Джо встрепенулся, сверился с эксцентриком в своем чреве, решил, что невесомости с него хватит, и опять запустил двигатель. Но сначала он развернул корабль так, чтобы его дюзы смотрели в сторону Луны: теперь корабль гасил скорость, а иллюминатор был направлен к Земле.

Рев двигателя разбудил экипаж. Предугадав появление тяжести, Каргрейвз заранее велел всем пристегнуться. Отвязав ремни, они спустились к пульту управления.

– Где же Луна? – спросил Арт.

– Прямо под нами, а где же еще, – объяснил ему Морри.

– Поищи-ка ее радаром, – попросил Каргрейвз.

– Сейчас! – Морри щелкнул переключателем, подождал, пока прибор прогреется, и принялся его настраивать. На краю экрана появилось расплывчатое большое пятно – Луна. – Примерно пятнадцать тысяч миль, – сказал он. – Пора проверить курс, капитан.

Больше часа они наблюдали, снимали показания приборов и вычисляли. Направление на Луну и расстояние до нее можно было определить с помощью радара. Направление корабля определялось по положению звезд, видимых в иллюминаторе. Несколько радарных наблюдений, проводимых через определенные промежутки времени, давали курс и скорость, которые можно было сравнить с курсом и скоростью, выдаваемыми на приборную панель автоматикой. Все эти данные надо было принять во внимание при проверке правильности работы робота Джо.

Было выявлено несколько мелких ошибок, и в автопилот ввели соответствующие поправки. Джо принял изменения инструкций без комментариев.

Покуда Морри и доктор занимались этим, Арт и Росс приготовили лучший завтрак, который только смогли собрать. Ощутить тяжесть и опору под ногами оказалось для них приятным облегчением – для них и их желудков, которые с великим трудом приспособились к невесомости. Приспособились, но едва ли примирились. Обретя твердую опору, они тут же потребовали твердой пищи.

С едой было покончено, и Каргрейвз с сожалением вспоминал о сломанной трубке, когда раздался звонок. Робот Джо выполнил все указания, его эксцентрик отработал свое, и автопилот теперь желал отдохнуть.

Все четверо вскарабкались к пульту управления. Огромная ослепительно-белая Луна закрывала собой большую часть иллюминатора. Она была настолько близко, что можно было воочию видеть перемещение ракеты, стоило лишь обратить внимание на неподвижные предметы – кратеры или горные цепи.

– Вот это да! – закричал Арт.

– Ну и как вам это? – проговорил Росс, глядя во все глаза.

– Впечатляет, – сказал Каргрейвз. – Но пора за работу. Вернитесь на места, пристегнитесь ремнями и приготовьтесь к маневру.

Подождав, пока они выполнят приказ, он пристегнулся в своем кресле и щелкнул выключателем, который отправил Джо спать. Теперь ручное управление было переключено на самого доктора. Направляемый Морри, который следил за экраном радара, Каргрейвз выполнил серию маневров, очень коротких, способных по отдельности вызвать лишь небольшие изменения курса корабля, но в целом направленных на то, чтобы вывести корабль с параболической траектории, которой тот следовал до сих пор, на круговую окололунную орбиту.

– Ну как? – спросил он после продолжительного молчания.

– Отлично! В самую точку! – заверил его Морри после недолгой заминки.

– Ты уверен, что достаточно точно, чтобы перейти на автоматику и повернуть корабль?

– Дайте я еще чуть проверю. Несколько минут.

Вскоре Морри подтвердил, что с маневром полный порядок. Еще до того, как Каргрейвз попросил о проверке, они перешли в свободный полет. Морри крикнул Россу и Арту, что они могут отстегнуться. Повернув корабль так, чтобы иллюминатор вновь был направлен к Луне, доктор набрал код, приказывая Джо вновь взять управление на себя. Теперь задачей автопилота было подключиться к радару и следить, чтобы высота и скорость оставались неизменными.

Освободившись от ремней, Арт схватился за фотоаппарат и тут же приник к иллюминатору.

– Боже мой! – воскликнул он. – Вот это да! – Он навел камеру и лихорадочно щелкал до тех пор, пока Росс не обратил его внимание на то, что с объектива не снята крышка. Лишь после этого незадачливый фотограф несколько успокоился.

Росс парил лицом вниз, глядя на развертывающуюся под ними безжизненную картину. В безмолвной тишине ракета скользила в двух сотнях миль от поверхности планеты, приближаясь к линии, разделяющей свет и тьму. Внизу на бесплодных пустошах лежали длинные тени; горные вершины и огромные зияющие кратеры казались от этого еще более зловещими.

– Да, страшненькая картинка, – признал Росс. – По правде сказать, мне здесь не слишком нравится.