Такая жизнь вызывала зависимость и одновременно утомляла. Ежедневная суета и гонка за приключениями и впечатлениями – все это требовало его полного внимания и сосредоточенности.

Вот почему он был так неравнодушен к Саше.

Они оба любили гостиничный бизнес, любили работать над, казалось, невозможными проектам, успешно завершать их и радовать его отца и гостей отеля. У Саши были свои «американские горки», и сначала они сидели рядом, бок о бок. Но постепенно их пути разошлись, все дальше и дальше, пока они не потеряли друг друга из виду. Оба были пристегнуты ремнями безопасности, и каждого впереди ждало свое собственное приключение.

Это была правда. Его жизнь представляла собой затянувшуюся езду на «американских горках». Он вскочил на этот аттракцион, когда ему было шестнадцать, и все еще мчался куда-то в тридцать один год.

Почти половину своей жизни.

Странно. Раньше он никогда не думал об этом так.

И он точно знал, кого он должен благодарить за это.

Девушку с мерцающими зелеными глазами, которая улыбалась ему.

Девушку, которая он собирался оставить и забыть – и раньше, чем планировал.

Шон убрал одну руку с ее талии и оперся о барную стойку, чтобы наклониться немного вперед. Он вдохнул легкий цветочный аромат, который овевал ее, – пьянящий и провокационный. Головокружительный, безрассудный и соблазнительный.

– Я до сих пор не простила тебя за то, что ты посылал мне сообщения, хотя точно знал, что во вторник была встреча нашего клуба «Пироги и сплетни». Девочки были шокированы такого рода двусмысленными намеками.

– Как я мог забыть нашу первую годовщину? К тому же ты назвала меня наглецом на прошлой неделе. Я должен поддерживать свою репутацию, юная леди, – прошептал он ей на ухо голосом, который не предназначался для чужих ушей. – Это цвет тебе очень идет. Стильно и… – Он сделал паузу и, когда был уверен, что Ди смотрит на него, беззвучно, одними губами произнес слово «сексуально», прежде чем соскользнуть с барного стула и взять ее за руку. – Я думаю, самое время показать мне, что ты затеяла в моем конференц-зале.

Ди в нерешительности остановилась у главных дверей, ведущих в помещение, где она провела бо́льшую часть дня с Пракашем и группой водителей-экспедиторов и других людей, которых она никогда не встречала раньше, но которые были в состоянии воплотить ее эскизы и наброски в реальность.

Она предостерегающе подняла руку:

– Ну, это может немного шокировать, приготовься.

Шон кивнул:

– Я был свидетелем разного – от фестиваля конопли Марди Грасс до пивных праздников. Я переживу.

Ди потянулась к латунной дверной ручке, затем отдернула руку и повернулась на каблуках к Шону.

– Возможно, тебе лучше вернуться завтра, когда участники будут раскладывать свой товар.

– Ди, я хочу полноценную экскурсию и прямо сейчас.

– Раскомандовался! – пошутила она.

– Я знаю. Но именно поэтому я тебе нравлюсь.

– В самом деле? В этом причина? А я думала, из-за твоих шикарных галстуков и блестящих ботинок.

– Они только добавляют к моему очарованию. А ты оттягиваешь неизбежное. В чем дело? Почему ты не хочешь, чтобы я увидел твой дизайн? Ты же знаешь, что я все равно посмотрю.

– Да, знаю. Это твой отель. Просто… – Она втянула воздух, а затем выпалила на одном дыхании: – Я очень нервничала, потому что это самое крупное мероприятие, которое я когда-либо устраивала самостоятельно, и я знаю, что это сумасшествие, но все мое будущее зависит от этого успеха.

Затем она замолчала, но Шон смотрел на нее с улыбкой, словно ждал продолжения.

Потом, не теряя больше ни секунды, он шагнул вперед, распахнул двумя руками двери конференц-зала и встал в стороне.

Затем кивнул и взял Ди за руку:

– Давай. – Он улыбнулся. – Покажи мне, что ты сделала. Покажи, что создало твое воображение. Поделись этим со мной. Пожалуйста.

Следующие десять минут Шон медленно прогуливался по залу от стенда к стенду, пока Ди рассказывала и поясняла по очереди каждую экспозиционную панель, начиная с истории производства чая.

Весь зал был оформлен в сочетающихся оттенках зеленого с нанесенными поверх трафаретными узорами из чайных листьев кремового, бледно-золотистого и изумрудно-зеленого цветов. Стенды для экспонентов, кулеры с питьевой водой, портативная профессиональная кухня – все было готово к завтрашнему утру. Он мог по-настоящему гордиться результатом.

– Мне очень нравится. Профессионально, элегантно и привлекательно.

– Ты действительно так думаешь? – Ди сложила губки бантиком.

– Выглядит свежо и привлекательно. И цветовое решение отличное.

Его руки нежно поглаживали ее плечи, скользили вверх и вниз по ее рукам, и постепенно скованность в шее Ди пропала, и она расслабилась.

– Ты наверняка думаешь, что я полная идиотка, – усмехнулась она. – Такая работа проделана лишь для однодневного фестиваля чая. Мир не рухнет, если никто не придет отведать чая и купить фарфор. А в воскресенье я вернусь в чайную к своей обычной жизни. Я это знаю; я знала это с самого начала. Но пока я была рядом с тобой и в этом отеле, у меня родилось так много идей для новых проектов и способов, как я могу продавать свои купажированные сорта чая. Это так увлекательно. Поэтому, что бы ни случилось завтра, спасибо, Шон. Спасибо за помощь.

Он сделал шаг вперед и заключил ее в объятия, крепко прижав к себе, не заботясь, что его рубашка и превосходный пиджак помнутся. Он обнимал Ди с такой нежностью и теплотой, что она просто растаяла у него на груди с нежным вздохом.

Как давно она не испытывала такой эмоциональной близости с другим человеком. Ее последние романтические отношения, казалось, были сто лет назад. Она годами наблюдала, как другие девушки ходят на свидания, утешала их чаем и пирогом, а когда их разбитые сердца заживали, девушки уходили, полные надежд.

Это было не для нее. Она не хотела подобного эмоционального разрушения. Она была не из тех, кого ребята из колледжа общественного питания с гордостью представляли своим родителям. Она была девушкой, с которой они встречались, пока не подворачивался кто-то получше. И ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, что она не согласна мириться со вторым местом. И никогда не будет.

Пока Шон не показал ей, что мужчина мог любоваться и восхищаться ею как женщиной.

Ди хотела, чтобы этот миг длился как можно дольше. Она хотела запомнить ощущение этих маленьких пузырьков счастья, бурлящих внутри ее.

– Большое, пожалуйста, – произнес он приглушенным голосом ей в волосы, но звук проник в нее, достигнув самого центра ее сердца, взорвался ярким красочным фейерверком.

Этот взрыв был такой силы, что она была вынуждена откинуться немного назад, чтобы посмотреть в лицо Шона и провести пальцами по линии его подбородка. Для нее было наградой видеть, как его веки немного трепетали, когда ее руки скользнули вниз по его шее.