Варенька восторженно захлопала в ладоши и даже на месте подпрыгнула.

- Я и думать не могла ни о чём, кроме этого шара, но вскоре ярмарка закончилась, все торговцы разъехались, - Варвара Алексеевна печально вздохнула и замолчала.

- И шар исчез вместе с ними? – закончил Зеркальщик, ласково и ободряюще погладив девушку по руке.

Барышня расцвела лучистой улыбкой, словно подснежник по весне:

- Я тоже так думала. А потом на Новый год открыла подарок из голубой бумаги с пышным жёлтым бантом и увидела тот самый шар! Вы представляете, тот самый!

«Господи, какая же она ещё девчонка, - умильно подумал Всеволод, чувствуя огромное желание подхватить Вареньку на руки и заслонить собой от всех треволнений жизни. – Ей бы в куклы играть, а не в помощницы дознавателя».

- Я весь вечер провозилась с этим шаром, перед сном положила его на столик рядом с кроватью, - голос барышни дрогнул, в глазах закипели слёзы, - зря, как оказалось. Ночью сестрица старшая решила погадать, в потёмках натолкнулась на столик, шар слетел на пол и разбился вдребезги. – Варвара Алексеевна горестно хлюпнула носом и прерывающимся голосом закончила:

- У барышни тело разбилось, а кавалер вообще на кусочки разлетелся, его даже не собра-а-а-ли, - Варенька опять всхлипнула, но быстро взяла себя в руки, - до конца. Потом ещё месяц осколки по всей комнате находили.

Девушка понурилась, отвернулась, пряча влажно заблестевшие глаза. Всеволод мягко привлёк Вареньку к себе, успокаивающе стал гладить по спине, по волосам. Зеркальщику хотелось сказать что-то нежное, как-то подбодрить, утешить, но проклятые слова разбежались быстрее напуганных мышат. Только и оставалось отдавать своё тепло и нежность. Всю, без остатка.

Варвара Алексеевна порывисто вздохнула, смущённо провела ладошкой по глазам и виновато улыбнулась:

- Простите, Всеволод Алёнович. У нас тут заклинание тёмное, душегубство кровавое, а я из-за детской игрушки разнюнилась.

- Не казните себя, Варвара Алексеевна, - мягко утешил девушку дознаватель. – В доброте и искренности греха нет. А сейчас идёмте, попробуем узнать, кто в этом доме магией Зеркальщика балуется.

Как оказалось, обитатели дома боялись лишний раз взгляд поднять друг на друга, не то что подсматривать-подслушивать, а потому узнать что-либо путное не получилось. Варенька опечалилась мало не до слёз, Всеволод сохранял привычную невозмутимость, но девушка чувствовала, что это всего лишь маска, за которой Зеркальщик прячет огорчение, досаду и усталость.

- Предлагаю, завершить поиски, - дознаватель устало потёр лицо. – Вам как приятнее: по улице до дома прогуляться или зеркальным порталом воспользоваться?

- Если позволите, я бы прогулялась, - ответила Варвара Алексеевна и мечтательно вздохнула. – На улице красота неописуемая: снежок крупный, точно на картинке рождественской, тихо кругом, свежо.

- В таком случае, я Вас провожу, - Всеволод едва заметно приподнял уголки губ. – К описанной Вами идиллической картинке стоит добавить скользкую, разъезженную санями дорогу, плохое освещение улиц и многочисленных субъектов, кои так и норовят воспользоваться девичьей слабостью и доверчивостью.

- Всеволод Алёнович, – барышня искренне обиделась за родной город. В самом деле, ну нельзя же так! Можно подумать, у них тут страх и ужас на улицах творится, а между тем, очень даже чинно и благородно кругом. – Как Вам не стыдно!

Серые глаза Зеркальщика блеснули подобно острой сабле.

- Я всего лишь чуть разбавил Ваш идиллический пейзаж, сделав его более реальным. Коли Вам мои слова пришлись не по душе, нижайше прошу меня простить.

- Не так уж у нас и плохо, - обиженно проворчала Варенька, выходя на улицу и с наслаждением делая глубокий вдох. – Вы только поглядите, красота-то какая!

Всеволод послушно огляделся. А ведь и правда, красиво. Выбеленные инеем ветки походили на изысканные украшения, пухлые сугробы так и манили плюхнуться в них, как в детстве, раскинув руки и ноги. Чуть поблёскивающая в неверном свете уличных фонарей (всего год, как градоправитель личным именным указом приказал установить по всему городу фонари, дабы в вечернюю пору жители могли гулять беспрепятственно) дорожка обещала весёлое катание. Зеркальщик покосился на замершую перед тонкой, сказочно-белоснежной берёзкой помощницу, отошёл чуть в сторону, чтобы в случае падения не зацепить Вареньку, разбежался и прокатился по ледяной дорожке. Совсем как раньше, когда они с мальчишками удирали из воспитательного дома на пруд, даже не дожидаясь, когда лёд на нём станет твёрдым. Коньки были дороги, выдавали их исключительно за отличную учёбу и примерное поведение, а потому на всю ватагу из десяти мальчишек приходилось всего две пары. Счастливчики, удостоенные коньков, жадинами не были, они щедро делили своё сокровище с друзьями, а чтобы облагодетельствовать как можно больше ребят, поступали хитро: пару разбивали. Правый конёк надевал один мальчишка, а левый – другой. Те, кому коньков не хватало, катались вообще без всего. Старый Прохор, который в воспитательном доме отвечал за одежду и обувь воспитанников, страшно ворчал, ругался и клятвенно обещал новой обуви до конца сезона не выдавать, мол, ходите в стёртых до дыр, раз обутку ценить не умеете, а дня через два тайком совал проштрафившемуся сорванцу целую пару валенок. Только много позже Всеволод узнал, что валенки воспитанникам старик валял сам, а одежду часто покупал за свои деньги, уж больно не по сердцу ему были казённые наряды, в которых мальчишки выглядели жалкими побирушками.

Зеркальщик щёлкнул пальцами, магией делая подошву гладкой, и заскользил по дорожке, задумчиво выписывая круги и узоры.

- Ой!

Всеволод резко повернулся, чуть не ткнувшись носом в землю, и увидел Вареньку, со сконфуженно-счастливым выражением лица поднимающуюся с дорожки.

- Что с вами, Варенька?

Любимая с детства забава размягчила дознавателя, сделав невозможным светское обращение с этой тёплой и солнечной девушкой.

- Хотела покататься, да каблуком зацепилась, - смущённо ответила девушка, чуть приподнимая ножку в кокетливом ботике с высоким, чуть зауженным книзу каблучком.

- Позволите? – Всеволод вопросительно склонил голову к плечу.

Варенька зачарованно кивнула, предвкушающе распахнув глаза в ожидании самого настоящего новогоднего чуда. Зеркальщик щёлкнул пальцами, и ботики барышни моментально, словно инеем, покрылись блестящим зеркалом, став похожими на коньки.

- Какая прелесть! – восторженно захлопала в ладоши девушка и легкокрылой птичкой заскользила по гладкой раскатанной дорожке. – А что же Вы себе коньки не сделаете?

- А я на коньках никогда не катался.

Варенька ошеломлённо посмотрела на дознавателя, пытаясь понять, шутит он или говорит правду:

- Как же так? Вы же катаетесь!

- В воспитательном доме на