Наверно, для духа вполне естественно иметь свои заботы, выбирать себе пристанище по вкусу. Обстоятельства ее жизни — работа у Гибни, судьба Фионы и Айны, Донала и Конора — наверняка представляются ему смутными, как горизонт, расплывающийся сейчас у нее перед глазами, ее жизнь растаяла вместе с ним. А у него осталось только то, что произошло перед смертью, — короткое замыкание в организме, из-за которого он кричал так, что слышала вся больница.

Его смерть снова встала перед глазами. Нора вспомнила присутствовавших — Джима с Маргарет, сестру Томас, которая прочла особые молитвы, и старого отца Куэйда. Последние два дня Нора дежурила у его койки. Но он уже был далеко — так далеко, что все они могли быть для него тенями, людьми для него потерянными. Возможно, он теперь представлял их как размытые сущности — тех, кого он когда-то любил, но любовь уже вряд ли имела значение, а дымка, в которой терялся мир, стирала границы между вещами, делала их несущественными.

Нора добралась до Балливалу, ветерок теснил блескучую серо-белую пелену по берегу дальше, к Карракло. Она увидела одинокую монахиню в полном черном облачении, которая возвращалась с берега на дорогу, ведущую в обитель сестер Святого Иоанна. Та продвигалась медленно и с трудом. Нора подумала, что это, наверно, одна из отошедших от дел монахинь, которые часто приходят сюда по выходным побыть в уединении.

Подойдя ближе, она поняла, что это сестра Томас. Что она делает в Балливалу? Нора думала, что сестра Томас и не бывает нигде, кроме родного городка и своей обители. Она направилась к ней, сестра Томас поздоровалась, взяла Нору за руки.

Норе вдруг сделалось холодно, она задрожала. Она слышала, как шумит, почти завывает вдали ветер, но море и пляж выглядели спокойными. Туман лежал неподвижной пеленой.

— Напрасно вы здесь одна, — сказала сестра Томас. — Я была утром в Блэкуотере, навещала подругу. Она рассказала, что недавно видела, как вы спите в машине. Потом увидела, как вы поехали на побережье, вот она и позвонила мне в обитель, потому что встревожилась и не знала, что делать. Я и пошла сюда — а ну как найду вас.

— Кто меня видел?

— Я решила спуститься на берег и посмотреть, там ли вы, — невозмутимо продолжала сестра Томас. — Я редко покидаю обитель. Сегодня земля скорее похожа на небеса.

— Я ее рассмотрела, не сомневайтесь. Она суется не в свое дело.

— Как сказать. Она за вас переживает. — Сестра Томас отпустила руки Норы. — Я не удивлена, что вы здесь. Нам суждено было встретиться так, как мы встретились. Таков Божий промысел.

— Не говорите мне о Божьем промысле! Не начинайте заново!

— Когда Морис умирал, я призывала Господа облегчить ваш общий удел. Мне самой ничего не нужно, и я давно Его ни о чем не просила. Но попросила об этом, и Он отказал. У отказа должна быть причина, и она от нас скрыта. Но я знаю, что Он печется о вас, и, может быть, затем мы и встретились, чтобы я это передала.

— Он обо мне не пекся! Никто обо мне не пекся!

— Я проснулась, прочла молитвы и поняла, что сегодня увижу вас.

Нора не ответила.

— Так что поворачивайте обратно, пока туман не сгустился, а то не доедете до дома, — сказала сестра Томас. — Ступайте домой, мальчики скоро вернутся. Они придут из школы и будут вас ждать.

— Я больше не могу работать у Гибни. Мисс Кавана орет на меня. Сегодня наговорила такого, что мне просто невозможно остаться.

— Все наладится. Город маленький, и он вас убережет. Возвращайтесь. И перестаньте скорбеть. Время скорби прошло. Слышите?

— Я шла, и мне казалось…

— В такие дни нам всем это кажется, — перебила ее сестра Томас. — Да и в другие. Поэтому мы сюда и приходим. Это приют для усопших на пути в неведомое. Славно быть среди них в такой день.

— Среди них? О чем вы?

— Бывает, мы ходим меж тех, кто нас покинул. В них много того, о чем никто из нас пока не ведает. Это тайна.

Она еще раз взяла Нору за руки, после чего повернулась и побрела прочь, словно страдая от боли, — обратно к дюнам и тропе, ведущей в обитель. Нора выждала, не оглянется ли, но сестра Томас не оглянулась, и Нора какое-то время стояла, не шевелясь и глядя на море, по-прежнему подернутое дымкой. А потом пошла по берегу к машине. Большие ножницы мисс Кавана лежали на переднем пассажирском сиденье рядом с пачкой сигарет. Она спрятала сигареты в бардачок, а ножницы оставила на песке — пусть кто-нибудь подберет.

О сцене у Гибни Нора не сказала никому, не обмолвилась и о том, что подумывала продать дом и переехать с мальчиками в Дублин. Она улыбнулась при мысли о табличке “Продается” перед домом или объявлении в газете. Она послала записку мисс Кавана, сообщив, что больна; отправить вторую Уильяму Гибни, или Пегги, или Элизабет с уведомлением, что уже не вернется, она не потрудилась. Пусть сами сообразят. Для них это вряд ли будет важно, хотя, подумалось ей, они не захотят, чтобы местные проведали о том, как дурно обращались с ней в конторе. Она знала — Конор наверняка рассказал Фионе, что ее не было на работе, но Фиона ни о чем не спросила.

Как-то вечером в пятницу в конце октября, когда Фиона с Айной приехали домой, Уна пришла показать свое обручальное кольцо. Кэтрин, когда Нора несколькими днями раньше позвонила ей из автомата на Бэк-стрит, сообщила, что Уна и Шеймас у нее останавливались. Им с Марком понравился Шеймас. Она добавила, что Уна призналась, как сильно нервничала, боясь объявить о помолвке Норе. По ее словам, Уна не знала, как Нора отреагирует уж больно мало времени прошло со смерти Мориса. Навестила Нору и тетушка Джози, сообщила, что Уна выйдет за Шеймаса после Нового года и ее беспокоит одно: как отнесется к такому известию Нора.

— Сестры тебя боятся, — сказала Джози. — Так было всегда. Не понимаю, в чем дело.

Нора начала терять терпение, ее буквально захлестывало холодное раздражение на сестру и ее жениха, но в то же время забавляло то, что она слышала от Элизабет, — как Уна и Шеймас, бывая в Уэксфорде и Россларе, ведут себя с такой отвязностью, будто как минимум вдвое моложе своего возраста.

— О, я наслышана о кольце, — кивнула Нора, когда Уна его показала. — По-моему, оно понравилось Таре Рейган, или это только слова.

— Наверно, тебе донесла Элизабет Гибни.

— Да весь город донес.

— Тара Рейган такая дура.

— Хорошее кольцо она оценить способна, — ответила Нора.

Уна взглянула на Фиону и Айну, как будто хотела сказать, что так и думала — придется туго.

— Так или иначе, новости сногсшибательные. Мне сообщили и Кэтрин, и тетя Джози. Да все. Так что мне все известно. Поздравляю!

Уна зарделась.

— Я несколько раз хотела рассказать, а потом думала, что лучше как-нибудь после.

— Да не к спеху. Я же сказала, что об этом говорит весь город, и мне было достаточно выйти за дверь, чтобы услышать.