ему свои выводы, кивая на проверяющую показания приборов молодую женщину.

Отец улыбнулся, и у меня стало светлее на душе. Всё-таки правильно, что я поехала к нему.

Когда девушка вышла, папа поманил меня к себе. Я подвинула кресло.

– У Вики отличная попка, – громким шёпотом поделился он своими наблюдениями.

– Да, я тоже это заметила, – ответила в тон ему.

– Как думаешь, у меня есть шанс? – он подвигал бровями, и я рассмеялась.

– Я думаю, что ты ещё хоть куда! – убеждённо заверила его и поцеловала в щёку.

В дверь постучали, и мы с отцом одновременно обернулись на звук. Не дожидаясь разрешения, в палату вошёл Борисов. Он уже открыл было рот, чтобы поздороваться с отцом, но тут заметил меня.

Много времени спустя, когда я размышляла над событиями этого вечера, вспоминала лицо Вадима и понимала, что тогда на нём при виде меня вспыхнуло облегчение. Ещё бы чуть-чуть и расцвела улыбка. Но в тот момент меня не волновали чувства этого мерзавца. При его появлении во мне мгновенно вскипела ненависть, и её было столько, что хватило бы утопить Борисова с головой.

– Убирайся отсюда, – почти по-змеиному прошипела я, поднимаясь ему навстречу. – Убирайся!

– Алиса, успокойся, – отец попытался ухватить меня за руку, чтобы удержать, но не успел.

Я уже подбежала к Вадиму и, размахнувшись, влепила ему хлёсткую пощёчину, которая оглушительно прозвучала в наступившей вдруг тишине.

– Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, ублюдок! – выкрикнула и сама испугалась своего порыва, бурлившей во мне ненависти.

Вадим молча стоял и потрясённо смотрел на меня, касаясь ладонью покрасневшей щеки.

– Алиса? – отец даже привстал на подушке, поражённый моей вспышкой. И неудивительно, он никогда не видел меня такой.

– Мне нужно поговорить с тобой. Пойдём, – Вадим протянул ко мне руку, но я ударила по ней. Было больно, ушибленные пальцы тут же заныли. Но бушевавшее во мне пламя притупляло физические ощущения.

– Я никуда с тобой не пойду! Убирайся отсюда! – я словно выплюнула это ему в лицо.

Глаза застилали слёзы, мешая видеть что-либо вокруг. Это начиналась истерика.

Борисов схватил меня в охапку, прижал к себе и крепко держал, пока я билась в его объятиях, пытаясь вырваться. Молотила кулаками по его груди и кричала, как я его ненавижу.

Постепенно вспышка угасла. Остались лишь слёзы, которые капали ему на пиджак. Вадим успокаивающе гладил меня по волосам.

Оба мужчины молчали, и в палате слышались лишь мои всхлипывания.

Когда я успокоилась, Борисов протянул мне носовой платок. Буркнув спасибо, я закрылась в ванной комнате, чтобы высморкаться и вытереть размазавшуюся тушь. Глаза покраснели, нос опух. В общем, видок был ещё тот.

Когда я вернулась в палату, меня встретили две пары глаз, в которых проглядывало сильное беспокойство. Борисов стоял на том же месте. И он, и отец молчали.

– Зачем ты пришёл? – спросила я. Голос после слёз звучал хрипло и с надрывом.

– Хотел сказать, что уезжаю на две недели, – с непонятной мне интонацией произнёс он.

– Мне всё равно, я разрываю наш договор, – в этот момент мне было действительно всё равно.

Наверное, я просто сломалась, потому что даже ничего не чувствовала, ни переживаний за отца или дедушку, ни страха из-за потери компании.

Мне было просто всё равно.

– Не пори горячку, – он примирительно поднял руки. – Давай пока оставим всё, как есть. А через две недели поговорим.

– Не о чем больше говорить. Просто уходи.

Он вышел за дверь, а я, обессиленная, опустилась на стул.

– Может, зря ты с ним так, а? Дай мальчику шанс всё исправить.

– Ты ничего не понимаешь, папа, – устало прошептала я.

– Наоборот, мне кажется, что я только теперь начал кое-что понимать.

29

Мы с отцом ещё долго разговаривали, и домой я вернулась почти успокоившаяся. Чтобы ни о чём не думать, приняла снотворное и легла спать.

Но утро не добавило ясности. Я по-прежнему не определилась и не знала, что мне делать. Не пороть горячку, как советовал папа? Или послать Борисова лесом и жить дальше, ни о чём не думая?

Конечно, второй вариант выглядел соблазнительно. Но, после того как утихли эмоции, вновь проснулась ответственность. Я не хотела чувствовать себя виноватой от того, что мои родные лишатся семейной компании и источника дохода, который позволял им жить на привычном уровне.

Ладно подожду пару недель, а потом послушаю, что этот нервомот Борисов хочет мне сказать. Если не понравится, всегда смогу отправить его в далёкое пешее путешествие.

Я не спеша оделась, причесалась, накрасилась и приехала в «Герер» с опозданием в полтора часа. Я знала, что Вадима в данный момент здесь нет. Но даже если б он ещё не уехал, мне сейчас и море было по колено.

Приятной неожиданностью для меня стало и отсутствие Даны. Видимо, Борисов взял её с собой. Приятная в первый момент, постепенно эта мысль начала меня напрягать. И к концу дня я уже не могла перестать думать – зачем он взял её в эту поездку? Почему не предложил мне лететь с ним?

Стараясь отвлечься от мыслей о Вадиме и его помощнице, я погрузилась в работу. Точнее, в изучение того, чем занимались мой отец и Борисов. Как оказалось, обе компании не только вели схожую деятельность, но и придерживались одних и тех же принципов в своей политике. То, что «Герер» занимается благотворительными проектами, получая минимальную прибыль, я знала. Но вот о том, что Борисов может иметь идентичные взгляды, я и подумать не могла.

Ну не вязался образ Вадима, каким он был со мной, особенно в первый и последний вечер, и помощь сиротам, больным детям, старикам. Ну не могла я его наделить человеческими качествами. Для меня он оставался сексуальным тираном, поработившим меня и унижавшим взамен на потрясающие оргазмы.

Я внимательно изучила проект экологического парка на одном из островов Вьетнама. Фирма Борисова была одним основных из инвесторов, кто вкладывал туда деньги. Но вот прибыль ожидалась совсем небольшая, да и то через несколько лет. Главной же целью, которую преследовало строительство, было сохранение первозданной природы архипелага, охрана редких видов рыб и черепах, облюбовавших прибрежные дюны для откладывания яиц.

– Так кто же ты такой, Вадим Борисов? – пробормотала я еле слышно. – Почему я не могу тебя раскусить? Как тебя понять?

У меня складывалось стойкое ощущения, что это два разных человека. И кто из этих двоих настоящий Борисов? Я очень хотела разобраться в этом вопросе. Поэтому поехала к отцу.

Выглядел он сегодня почти здоровым. С лица ушла неестественная