Чудом охотник заставил свое тело слушаться, собрался, сел, начал пытаться встать. Если ходить, двигаться, то он не заснет. Он победит это безумие и даже, возможно, смерть. Только не спать.

Встать не удалось. Рыцарь снова завалился на бок, снова ударился об пол и снова этого не почувствовал. И тут же начал пытаться начать все сначала. Слепой, глухой, обессиленный, он упрямо собирал свое непослушное тело. Он сможет. Пока он не спит…

Чьи-то руки подхватили его подмышки. Кто-то рядом помогал, тянул охотника вверх. Идэн чувствовал чужое присутствие, но не видел и не понимал, кто с ним.

— Держись, Идэн. Давай! Ты должен!

Голос снова каким-то чудом прорвался сквозь звон проклятья, все тот же голос. Девичий, звонкий и уверенный. Голос Лиссы. Идэн напряг все силы, какие еще были, тянулся вверх, рывком. Встал на ноги и…Темнота накрыла его окончательно. Уже не сон. Наверное, смерть. Но в ней было одно преимущество. Наступила тишина. И стало так легко…

26.

Это был сон. Тяжелый, изматывающий, некий кошмар, в котором Идэн противостоял кому-то или чему-то. Нечто давило, лишало сил, внушало неприятное тянущее чувство тоски. Это нечто было похоже во сне на тучу, спустившуюся на землю, слишком мрачную, грозовую, от нее несло угрозой и …смертью. Почему-то Идэн даже во сне не мог позволить себе сдаться этой странной тьме. Он сам атаковал ее, отталкивал руками, гнал, сражался с ней, будто тьма была живым противником. И она на самом деле дышала, двигалась, отвечала на его удары, то отступала, то набрасывалась заново.

И этот бой был бесконечно долгим. Идэн устал, терял надежду и веру в то, что битва когда-нибудь закончится. На смену некоей решительности и упрямству, приходила апатия. Ему просто надоел этот бессмысленный поединок. И когда сил уже почти не осталось, что-то в нем сломалось. Идэн повернулся спиной к тьме, опустил руки, шагнул прочь. И проснулся.

Еще не открыв глаза, охотник вспомнил все и сразу. И поразился этому. Потому что он жив, и потому, что способен помнить и понимать. Он осознавал все, что случилось, и даже догадывался, где находится. Похоже, по-прежнему дома. От тюфяка пахло соломой, потому что Гилл набил его совсем недавно. От стен еще пахло сыростью и затхлостью, потому что тут слишком долго никто не жил. Одеяло тяжело отдавало мокрой валяной шерстью. Но еще в доме появился запах горящего дерева. Всегда такой насыщенный, особый, хвойный, вкусный. Как и тонкий аромат гиацинта, пробивающийся сквозь все остальное. Лисса…

Идэн распахнул глаза и сразу пытался вскочить. Но не получилось. Сил не было, казалось, их все он оставил в своем давешнем странном сне. Он увидел темный потолок, серый предрассветный свет, проникающий в окно, увидел, что рядом с его кроватью на полу сидит женщина. Она положила голову на руки, рядом с его подушкой, возможно, тоже спала. Но почувствовав, как охотник пришел в себя, женщина нехотя повернула к нему лицо.

Светлые пряди. Все того же запомнившегося с детства оттенка, те же глаза, слишком яркие, смотрящие с прежним вызовом.

— Ведьма, — прошептал охотник.

Он вспомнил это как-то сразу, внезапно. Тот летний день, всего месяца за полтора до страшной ночи. Идэн сбежал за стену. Просто так. Побыть одному, почувствовать себя свободным, взрослым, самостоятельным. Он обошел деревню, по краю кладбища пробрался к лесу. Там, ближе к топям, был небольшой луг с высоченной травой. Скорее даже, просто поляна, где есть только запах цветов, шум деревьев, где-то близко и высоко, и небо. Идэн и раньше прибегал сюда, чтобы просто посидеть в траве, послушать лес и луг, помечтать.

Он выбрался на заветную полянку, пошел к деревьям, раздвигая руками траву, поднявшуюся выше его пояса, искал место, где устроиться в этот раз. Но… Мальчишка быстро понял, что он здесь не один. Идэн не слышал ее, не видел, возможно, почувствовал просто чье-то присутствие.

Девочка была явно его младше. Года на два-три. Она тоже пряталась здесь. У самого края поляны, там, где деревья подступают близко, и мохнатые лапы елей похожи на уютный дом. Девочка сидела под этим навесом, поджав ноги, закрыв их подолом своего светлого платьишка с какой-то яркой вышивкой по подолу. Тогда Идэн впервые увидел и эти золотистые волосы, и тонкое худое личико с острым подбородком, и этот взгляд.

Девочка держала на руках бельчонка. Она что-то тихо шептала, осторожно поглаживая лапку зверька. Идэн видел, как с ее пальчиков стекает странная дымка, будто блестящая легкая ткань или обрывки тумана. Бельчонок застыл на руках у девочки, будто принимал то, что она дает ему. Но почувствовав приближение еще одного человека, зверек вздрогнул и опасливо закрутил головой. Девочка ласково погладила бельчонка по голове, отпустила его лапку. И только теперь Идэн понял, что зверек ранен, а девочка, похоже, его лечила.

— Ведьма? — у него получилось произнести это не как вопрос, а как некое утверждение.

— Конечно! — она улыбнулась удовлетворенно, даже как-то горделиво, и посмотрела тогда на него впервые. С этим самым вызовом.

Но сегодня улыбка на лице Лиссы была другой. Легкой, мимолетной и явно усталой.

— Наконец-то, Идэн, — произнесла она. — Мои силы были уже на исходе. Думала, уже не получится тебя вернуть.

Он быстро обдумывал ее слова. Своим пробуждением охотник однозначно обязан ей, но…

— Я все помню, — произнес он. — Ничего не изменилось! Но… Сид и Ленц…

— В каком-то смысле, — спокойным деловым тоном произнесла целительница. — С ними было проще. Я могла отменить то первое проклятье, потому их спасти было легче. С тобой повторно это не могло бы сработать. Пришлось полагаться на дар матери.

— Что это значит? — он нахмурился, не понимая. — Ты отменила посмертное проклятье тех ведьм, что мои люди встретили ранее?

— Да, твои люди умирали, — напомнила Лисса. — Но ведь это с ними уже было раньше, я отменила первое проклятье, чтобы они получили силы пережить новое.

— Как такое возможно? — удивился охотник.

— Это мой дар, — чуть пожав плечами, сказала женщина. — Впервые я смогла сделать это для тебя в ту ночь. Потому сейчас это не сработало. Ты сам сказал, что помнишь все. Мне нечего было отменять.

Идэн только кивнул. Он признался себе, что сейчас чувствовал себе успокоившимся. Лисса спасла жизнь его людей. Он уже знал, что не она убивала горожан, не она воровала детей. Но ему надо было получить такое подтверждение, что гиацинтовая ведьма не действует заодно с той, что получила дар черемуховой ведьмы. Он слишком хотел в это верить. И боялся иного. Теперь…