еще одно ледяное дыхание будущего, которое пробирается в наш закрытый мир на двоих.

Он молчит. Я тоже молчу.

– Яр… – наконец шепчу я.

– Да, моя хорошая? – хрипло отзывается он.

– Пожалуйста, увези меня куда-нибудь.

– Куда?

– Туда, где есть большая кровать и где нас никто не побеспокоит.

Он молчит, а потом кивает.

– Поехали.

***

Едва за нами закрывается тяжелая дверь дорогого номера в маленьком, спрятанном от лишних глаз, отеле, как Яра срывает с катушек. Синие глаза голодно вспыхивают, горячие губы хозяйски впиваются в мои, а его рука жестко ложится мне на шею, не давая увернуться от глубокого бесстыдного поцелуя, который больше похож на то, что меня имеют языком в рот.

В голове мутнеет от жаркого, резко вспыхнувшего возбуждения. Мне тоже рвет крышу от нашей острой близости, и я буквально схожу с ума от того, что Яр сейчас бесконечно мой. И не-мой одновременно. Я целую его в ответ горячими злыми поцелуями, трясущимися пальцами расслабляю его галстук и так резко дергаю ворот рубашки, что пуговицы трещат и одна отлетает в сторону. Ничего. Купит себе новую.

– Сумасшедшая, – хрипит Яр, сдирая с себя галстук и отшвыривая его на пол. – Что ты творишь?

– Что хочу! – дерзко отвечаю я, сама себя не узнавая, и внезапно с силой впиваюсь губами ему в шею. В крепкую, пряно и возбуждающе пахнущую шею, прямо в то место, которое не прикроет ни один воротник.

Я оставляю Яру засос. Он не успеет пройти за оставшиеся несколько дней, и я это знаю. Смотрю на него с вызовом, пока он ошарашенно трет наливающееся краснотой пятно, которое будет гореть моим клеймом на его коже. Я чувствую мрачное злое удовлетворение, и мне от этого плохо ровно настолько же, насколько и хорошо.

– Значит так, да? – опасно шепчет Яр, одним рывком прижимая меня к стене. В его синих глазах плещется голодная и безжалостная тьма. – Кто-то решил поиграть в плохую девочку?

– А что если да? – вскидываю я глаза.

Да, я нарываюсь. Я прекрасно знаю это.

Я сама этого хочу.

– Раздевайся, – приказывает он, прикусывая мочку моего уха и сжимая ладонями мои ягодицы. – Раздевайся, Нюта, или поедешь домой в порванном платье.

Я торопливо расстёгиваю пуговки на новом платье, специально купленном и надетом по случаю собеседования. Оно падает к моим ногам, и я остаюсь перед Яром в одних тонких шелковых трусиках и прозрачном бюстгальтере.

– Это тоже снимай, – властно кивает он и делает шаг назад, чтобы лучше меня рассмотреть.

Под его жадным мужским взглядом раздеваться и стыдно, и сладко. Мои щеки полыхают, когда я щелкаю застежкой лифчика и чувствую прикосновение прохладного воздуха к мгновенно заострившимся соскам.

– Поласкай их, – приказывает Яр. – Давай, сделай это для меня.

Я облизываю пальцы, медленно обвожу свои соски, безумно чувствительные, и меня пронзают крохотные разряды удовольствия, больше дразнящие и распаляющие, чем способные довести до пика.

– Трусики, – напоминает он, когда я слишком увлекаюсь, и я покорно спускаю их с бедер к щиколоткам, перешагиваю через них и остаюсь перед Яром абсолютно обнаженной, в то время как он полностью одет. От этого контраста меня буквально потряхивает, желание такое острое и яркое, что хочется умолять его дотронуться до меня.

Яр подходит ко мне, цепляет пальцами подбородок, заставляя поднять на него взгляд, и целует властно и глубоко, словно утверждает свое право на меня. А потом снова касается налившегося на шее засоса и ухмыляется. Жадно и горько.5d7bcb

– Это доставит мне проблемы.

– Я знаю.

– Наказать тебя?

– Накажи.

Его ладони давят мне на плечи, я покорно опускаюсь на колени и расстегиваю ремень его брюк. Первый раз сама. И первый раз его член касается моих губ, которые я для него послушно раскрываю.

Пробую на вкус солоноватые капли, которые снимаю языком с возбужденной головки, удивляясь тому, что мне не кажется это неприятным. Наслаждаюсь шелковой гладкостью и тяжестью члена на языке, наслаждаюсь хриплым, сбившимся дыханием Яра.

Во все разы, когда у нас получалось заняться сексом, он всегда старался доставить удовольствие мне, а сейчас мне хочется обратного. И не хочется нежности, от нее слишком больно. Хочется раствориться в нем и не думать. Ни о чем не думать.

Я делаю вдох носом и пропускаю член еще глубже, в самое горло. Он огромный, у меня получается вобрать его в рот только до половины, и даже это дается мне с трудом.

Ладонь Яра гладит меня по щеке, безмолвно одобряя, а потом он смотрит на меня сверху вниз, а я киваю, давая понять, что я согласна. Что я тоже хочу. И тогда его рука мягко, но уверенно сгребает мои волосы, Яр начинает двигаться сам, а я прикрываю глаза и позволяю брать себя – вот так, бесстыдно и пошло. И завожусь от этого так, что моя влага стекает по бедрам.

Яр хрипло, беззащитно стонет, его член становится еще больше, а потом он резко выдыхает и отстраняется.

– Хочу в тебя, – сорванным голосом шепчет он, поднимая меня с колен и подхватывая на руки. – Умру, блядь, если не войду.

Яр бросает меня на огромную кровать, накрывает своим телом, и жесткая ткань его не до конца снятой одежды царапает мою кожу. Но раздеться нет времени, я тоже умираю от желания слиться с ним, потому что только он может погасить требовательный жар, от которого пылает все мое тело.

Я хочу его.

Я люблю его.

Слышится уже привычный шорох разрываемого пакетика с презервативом, и я с облегченным жадным стоном принимаю его. Сразу – на всю длину. И это так сладко, так нужно, что на глаза наворачиваются слезы.

– Сильнее, – умоляю я. – О господи, Яр, сильнее. Пожалуйста… Пожалуйста!

Он берет меня словно дикий зверь, жадно рыча и покрывая мои плечи укусами и засосами. Но шею не трогает. Только те места, которые я могу прикрыть одеждой.

Я выгибаюсь и вскрикиваю от каждого толчка члена в мое тело, умоляя не останавливаться. Умоляя