но делали, они были вооружены и имели доспехи. Задумайтесь, они были вооружены и одоспешены!

– Ну и что? Мы тоже одоспешены и вооружены, – ответил ему кто-то из командиров.

– И намного лучше, чем они.

– А то, – не стал вступать в перепалку Кий, – что еще недавно волколаки не знали ни доспехов, ни оружия, не обрабатывали металлов, а тут раз – и в несколько дней научились все это делать. Не кажется странным? У людей от появления какого-то зачатка интеллекта до обработки металлов прошло несколько тысяч лет, а тут не прошло и недели. И ладно бы они вышли супротив нас с каменными топорами в костяных доспехах, нет, они имели и оружие, и доспехи из волотана. Который. кстати говоря, наши станки обрабатывают с большим трудом. Откуда у вчерашних животных сегодня мощности обработать волотан, сделать из него оружие и доспехи и научиться всем этим владеть?

– Из твоих слов вытекает, – принял вопросы Родегаст, – что за всем этим стоит кто-то, кто наделил их разумом и научил всему этому в кратчайшие сроки?

– Скорее всего, не обучил, а дал в пользование, снабдил умом, оружием и доспехами, – проговорил Кий, – мой колдун заметил их заранее, и он почувствовал чье-то незримое присутствие на психофизическом уровне. Я думаю, точнее предполагаю, что их кто-то вел в бой, контролируя их действия.

– Великий некто, командующий псевдами? – спросил Ерьга. – Супер-пупер водяной, научившийся командовать всеми остальными псевдами? Чушь!

Командиры загоготали, выказывая свое отношение к высказанному предположению. Их мнения разделились почти поровну на две части. На тех, кто за, и тех, кто против теории Кия. Были еще воздержавшиеся, но их было мало, и их голоса никто не учитывал.

– А как ты это объяснишь? – спросил у Ерьги Кий. – Штормовая, ускоренная с тысяч лет до пары недель эволюция псевдов? Причем, заметь, не одного какого-то отдельного вида, а почти всех одновременно.

На площади для собраний повисла тишина. Все думали над сказанными словами.

– Какие твои предложения, Кий? – поднял глаза на десятника Родегаст.

– Нужно взять языка.

– Языка? Из псевдов? – удивлению Ерьги не было предела. – Ты его нам каком языке будешь спрашивать? На его? Ты волколацкий знаешь?

– Чтоб общаться между собой и строить планы на атаку между всеми участвующими видами, нужен один язык, – спокойно пояснил свои слова Кий, – а если он есть, а он есть, его можно понять. На крайний случай у нас есть колдуны, которые по его психофизическому состоянию узнают ответы.

– Я с тобой согласен, – произнес Родегаст, – это если и кажется безумством, но все равно шаг хоть куда-то, а вот сидение на попе ровно нам точно не поможет.

Он хотел сказать еще что-то, но был прерван радиосигналом, разорвавшимся на всю деревню набатом.

– Всем воинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Всем мужчинам собраться у южной стороны третьего круга обороны! Нас атакуют! Нас атакуют! – орал репродуктор.

Времени, чтоб метнуться к дому, надеть костюм, захватить оружие и боеприпас, нужно было немного. Через несколько минут Кий уже стоял в окопе третьей, для врага первой линии обороны деревни. То, что он увидел там, его не порадовало. Лес кишел живностью. Под каждым кустом, за каждым деревом торчала чья-нибудь морда с оскаленными клыками и скрюченными когтями.

– Всем включить общий канал и передать по отрядам, – раздалось в громкоговоритель над траншеями, – всем включить общий канал для лучшей координации действий.

Кий передал по отрядной связи данное сообщение и повернулся к соседу слева. Это был Савояр, командир отделения тяжелой пехоты, одетый в «Добрыню».

– Сколько их? Данные есть?

– Никто не считал, но говорят, уйма, – ответило из-под маски шлема, – последние разведчики пройти к нам не могут, так как упираются в их арьергард, и говорят, будто до деревни им по карте километров пять. Вот и подумай, сколько на пяти километрах вокруг деревни по кругу тварей уместиться, если даже охотники пятерками между них проскочить не могут.

– Да ладно! – присвистнул Кий.

– Вот тебе и ладно, десятник, – буркнул сотник Савояр, – стрелкового оружия, говорят, у них нет, но они нас телами закидают и в землю утрамбуют.

– А почему тогда эвакуацию не устроили?

– Я тебе не вождь и не старейшина, может быть, сейчас этим и занимаются, – пожал плечами, насколько это было возможно в тяжелом бронекостюме с ракетницами на плечах, сотник тяжей, – хотя вопрос, куда эвакуироваться то? В Китеж? Или сразу в Город?

И тут с площади взлетела пара вертолетов, потом еще пара.

– Бойцы, – раздалось по общему каналу, – ваших детей и жен с родителями мы сейчас эвакуируем в Китеж, вертолеты обратно не вернутся. Мы, вожди и старосты, остаемся с вами и будем драться до последнего. Если сможем отстоять наш дом, то потом вернем сюда всех, если не сможем…

Пауза: видимо, слова колом вставали в горле говорившего.

– …то отступайте планомерно в сторону Китежа, другого варианта не существует. Слава Свободе!

И сразу после последних слов вождя псевды, словно подслушав, пошли в атаку. Первым из-за деревьев поднялись в воздух шесть змеев. Две девочки и пять мальчиков. Всего в общем счете тридцать одна голова. Людские привода не заставили себя ждать, в принципе, как и ракетные установки, и под этим ливнем снарядов змеи начали поливать огнем из своих пастей.

В юности Кий любил фильмы про войну. Про старинные войны, происходившие еще на прродине. Там авиация летает малыми группами и постреливает из пулеметов. Или показывают, как взрываются бомбы и обрушиваются здания. В этих фильмах авиация смотрится куда как менее опасной тех же танковых армад и пехотных армий. И зря. В дешевых фэнтезийных романах, которые потом любил читать Кий, огнедышащие драконы тоже не рулили ситуацию на поле боя. А зря. Только сейчас, когда их поливало огнем с неба, десятник понял, что авиация и змеи (как олицетворение ее) очень опасны. Жаль, люди не развивали боевую авиацию, только транспортную. А зачем? Зачем на планете, где из противников несколько огнедышащих змеев, сильная авиация? Заводы по изготовлению истребителей и бомбардировщиков даже горожане не распаковывали до сих пор, не говоря уже о лесовиках. Последние их даже взять со складов во время исхода из Города не удосужились. Вышедшие из леса чуди белоглазые, мохнатые великаны, под