– Не волнуйся, скоро подоспеет помощь!

Прибежал и Леонардо. Вид у него был совершенно убитый.

– Не бойся, Лидия! – прокричал он. – Я найду лестницу!

Вдруг она увидела, как сквозь толпу пробирается еще один бородач. Задрав голову вверх, он погрозил кулаком.

– Что ты делаешь на моей статуе? Что это еще за глупые выдумки?!

– Не время для ссор, Микеланджело! – раздался голос Леонардо. – Сейчас главное – спасти девочку!

– Так и знал, что это твоих рук дело, Леонардо! – злобно выкрикнул Микеланджело. – Очередная глупая выдумка. Ты даже искусство не уважаешь!

– Искусство! – презрительно расхохотался Леонардо. – И это ты называешь произведением искусства? Этого уродца?

– Ах да, ты же сжег свою фреску! Поэтому решил накинуть тряпку на чужой шедевр? – съязвил Микеланджело. – Ты просто завидуешь мне!

– Завидую! Уверен, что граждане Флоренции благодарны мне за то, что я прикрыл это убожество, мозолившее им глаза!

Лидия, по-прежнему висящая на спутанных веревках, не могла поверить ушам. Два бородача на площади кричали друг на друга, как дети на школьном дворе.

– Может быть, вы поможете мне спуститься, а отношения выясните потом? – из последних сил крикнула она.

Собравшиеся на площади закивали. Послышались возгласы:

– Как вам не стыдно! Спасите девочку!

Наконец трое мужчин принесли лестницу. Им пришлось изрядно потрудиться, снимая Лидию со статуи. Оказавшись на земле, она еле устояла на ногах. Люди на площади наперебой предлагали помощь: один мужчина протянул Лидии бутылку вина, а какая-то женщина укутала ее своей шалью. Но Лидия выпуталась из ее объятий и подошла к Леонардо, который стоял неподалеку. Он не решался поднять взгляд на Лидию: было видно, что ему очень стыдно. Микеланджело на площади не было.

– Прости меня, Лидия, – сказал Леонардо. – Я не должен был просить тебя о помощи в таком опасном деле.

– Вы… – Лидия покачала головой. – Вы просто какой-то ураган, а не человек.

Они отправились в мастерскую Леонардо и долгое время шли молча. Лидия никак не могла прийти в себя после случившегося. Молчание нарушил Леонардо.

– По крайней мере, моя теория оказалась верной. Ты помогла мне провести важнейший эксперимент, Лидия. И я сдержу обещание: ты сможешь написать свою картину.

Так и вышло: Леонардо помог Лидии натянуть холст на подрамник и загрунтовать его. Еще он показал ей, как смешивать краски, и дал несколько полезных советов, ведь она была новичком в живописи. Поначалу дело не шло, Лидии несколько раз пришлось стирать краску с холста, но мало-помалу что-то стало получаться. Ночевала Лидия в доме Моны Лизы, но каждое утро отправлялась в мастерскую. После нескольких дней работы в картине можно было угадать очертания образа. Леонардо понял, что это автопортрет, и, хоть выходило странно и криво, не критиковал работу, зная, сколько лет требуется художнику, чтобы достичь мастерства. К тому же в этом автопортрете было нечто особенное, хоть он и не мог толком понять что.

Тем временем Леонардо занимался своими чертежами и заметками. Иногда он уходил по делам, и тогда Лидия оставалась в мастерской одна и продолжала трудиться. Обедали они всегда вместе, и Лидия рассказывала своему учителю об удивительных городах, машинах и изобретениях, от которых у Леонардо захватывало дух. Она рассказывала о космических кораблях, летающих к другим планетам, и самоходных повозках без лошадей, об удивительных устройствах, передающих слова по воздуху, и о ящиках с движущимися картинками. Фантазия Лидии не знала границ, и Леонардо готов был слушать ее бесконечно.

Однажды, вернувшись в мастерскую, Леонардо не застал там Лидии. Картина стояла на мольберте, а рядом с ней лежала записка: «Дорогой Леонардо! Мы больше не увидимся. Спасибо вам, я никогда не забуду нашу встречу и все, что вы мне показали и чему научили. Удачи вам с изобретениями. Поверьте, вы придумали множество вещей, которые потом очень пригодятся людям. Вы лучший изобретатель. И лучший в мире художник. Берегите себя. Всего вам доброго, Лидия. P.S. Я не сержусь на вас за неудачный прыжок с парашютом. Было очень здорово! Правда».

Леонардо долго стоял и смотрел на картину. Портрет был плохой: нарисовано кое-как, краски смешаны не по правилам, – но это, вне всякого сомнения, был портрет Лидии. Внизу, в самом углу, Лидия нарисовала дракончика. Под ним можно было прочесть выведенную крошечными буквами надпись: «Время – ничто».

В поисках Лидии Леонардо отправился к Моне Лизе, но та сказала, что девочка попрощалась с ней еще утром, обняла, поблагодарила за все и сказала, что уезжает, – правда, не сообщила куда. И еще она сказала, что портрет Моны Лизы станет знаменит на весь мир.

Леонардо и Лидии больше не суждено было увидеться. Но он часто вспоминал о своей загадочной гостье. Иногда, глядя на зеленые холмы и леса за городской стеной, он думал, не туда ли вернулась Лидия, где они встретились впервые. Много лет спустя, находясь при дворе короля Франции, старик Леонардо вспоминал об удивительной девочке в странной одежде, которую однажды повстречал неподалеку от Флоренции.

– Невероятно, – бормотал он себе под нос. – Можно подумать, что она прилетела из другой эпохи.

Правда, каким образом это могло произойти, он никак не мог понять, хоть и был гениальным изобретателем.

Лидия сомневалась, что все сработает как следует. Краски и кисти не хотели ее слушаться, картина получалась ужасная, и Лидия начала подозревать, что мальчик-птица просто посмеялся над ней, назвав художником. Однако она продолжала трудиться – не сидеть же сложа руки. Только как понять, что полотно готово? За последнее время Лидия поняла, что писать картину можно годами. А так долго ждать она не могла и решила просто прислушаться к внутреннему голосу, который в какой-то момент сказал: все, портрет готов.

Тем вечером Лидия осталась одна в мастерской. Она написала письмо Леонардо, решив, что, если из ее плана ничего не выйдет, она просто порвет это письмо и выбросит. С Моной Лизой она тоже на всякий случай попрощалась утром, хотя кто знает – может, им опять предстоит увидеться вечером. Но об этом Лидия решила пока не думать.

Она стояла перед своей картиной, разглядывала неловкие мазки и странные цвета, потом улыбнулась про себя. А вдруг все остальные видят ее именно такой? Протянув руку к полотну, девочка коснулась своей щеки. «Краска еще не высохла!» – успела подумать она – и погрузилась в темноту. Раздался знакомый треск, на этот раз вперемешку с глухим ревом: казалось, она сидит в поезде, который с огромной скоростью несется назад по черному туннелю. Лидия зажмурилась, и через мгновение все стихло.

Открыв глаза, она увидела темноту. Привыкнув к полумраку, она поняла, что лежит на полу в большом зале, слабо освещенном настенными лампами. Разглядев светящуюся зеленую табличку со знакомым изображением бегущего человека и стрелкой, Лидия подскочила от радости. Значит, она все-таки оказалась в Швеции? Девочка встала и обошла зал: на стенах висели знакомые картины! Вот золотые мечи и шлемы на большой картине Рембрандта, вот портрет служанки – надо же, ведь это Хендрикье, у которой она гостила! Значит, Лидия вернулась в Национальный музей, в Стокгольм, где все и началось пару месяцев назад. Она вздохнула с облегчением – наконец-то ее приключения закончились! Осталось только выбраться отсюда и бежать, бежать домой!