– У меня нет дома, – горько ответила Лидия.

– А где же вы будете ночевать? – удивилась Иветт.

– Не знаю.

Иветт на минуту задумалась.

– Можно пойти к нам, – предложила она наконец. – Места у нас не так много, но вы поместитесь.

– Огромное спасибо! – выдохнула Лидия. – Я так устала, что шагу не могу сделать.

– Здесь недалеко, – сказала Иветт. – Пойдемте же.

По дороге домой Иветт то и дело бросала любопытные взгляды на Лидию и болтала без умолку.

– Я живу вместе с подругой, ее зовут Катрин, она тоже в балете, и еще со старшим братом, его зовут Даниэль. Он скрипач в оркестре Оперы, и очень хороший скрипач, хоть ему всего двадцать три. Правда, он зануда и вмешивается в наши дела. Но самостоятельно мы пока жить не можем, мы еще слишком молоды, хоть нам уже исполнилось пятнадцать. А сколько вам?

– Двенадцать, – ответила Лидия. – Правда, скоро будет тринадцать.

– Мои родители живут далеко, в Марселе, – продолжила Иветт. – Они очень хотят, чтобы я стала балериной; правда, сейчас папины дела идут так плохо и денег так мало, что еще неизвестно, смогу ли я остаться в балете. Родители Катрин умерли, но здесь, в Париже, живет ее старая тетка, которая за ней присматривает и иногда дает денег. Даниэлю платят за игру в оркестре, но этого хватает ненадолго. Теперь вот мы задолжали за квартиру. А ты из какого города?

– Из Стокгольма, – ответила Лидия. – Это в Швеции.

– Я даже не представляю, где это, – рассмеялась Иветт.

С бульвара они повернули на узкую улицу, которая шла в гору. Дома здесь были меньше, а прохожие были одеты проще: рабочие и прачки с инструментами и корзинами в руках. Девушки поднялись по длинной лестнице – дальше домов почти не было, а вместо них открывался вид на зеленые холмы и даже мельницу, что удивило Лидию.

– Ты бывала раньше на Монмартре? – спросила Иветт. – Здесь живут простые люди, а еще художники. Я видела, как ты говорила с Дега, вы знакомы?

– Нет, – ответила Лидия. – Я видела его впервые.

– Он часто приходит в Оперу, чтобы рисовать нас. Я видела его картины с балеринами в одной лавке – ходила туда вместе с подругами, чтобы найти себя на полотнах. Он такой талантливый! По-моему, лучший из художников, ну и еще Мане, конечно. Он тоже живет неподалеку. Вот мы и пришли!

Девочки остановились у старого трехэтажного дома. Иветт открыла дверь, и они стали подниматься по узкой каменной лестнице, пока не оказались у облупившейся коричневой двери. Но не успела Иветт взяться за ручку, как дверь резко распахнулась. На пороге стоял молодой человек. Пряди каштановых волос свисали на его бледный лоб.

– Где ты была? – с упреком в голосе спросил он. – Я так беспокоился! Ты же знаешь, что из Оперы должна идти прямо домой.

– Ох, Даниэль, не валяй дурака! Мне пришлось зайти в лавку за новыми шелковыми лентами для пуант. Познакомься, это Лидия, ей негде жить, и я позвала ее к нам.

Даниэль протянул руку и холодно поздоровался с Лидией.

– Не хочу показаться невежливым, – прошептал он Иветт, – но ты уверена, что у нас есть место?

– Ты хочешь сказать, что она должна спать на улице? Меня ты туда не отправил бы! – сердито ответила Иветт. – Не валяй дурака, говорю тебе.

Они прошли в небольшую кухню, где за столом сидела светловолосая голубоглазая девушка. Увидев Лидию, она улыбнулась. Лицо ее показалось Лидии очень знакомым, но она не могла вспомнить, где могла ее видеть.

– Это Лидия, а это Катрин, – представила их Иветт.

На кухонном столе стояла ваза с огромным букетом красных роз.

– Он опять передал тебе цветы, Иветт, – недовольным тоном сообщил Даниэль, указывая на букет.

– Как мило, – отозвалась та.

– Мило! – взорвался Даниэль. – Да он просто охотится за тобой, как ты не понимаешь! Я тебя предупреждал: берегись его!

– Не преувеличивай, ему просто нравится, как я танцую…

– Чепуха, – перебил ее Даниэль. – Знаю я таких. Ему плевать на балет, он только и смотрит что на твои ноги. Ему тридцать, а ты совсем малявка. Запрещаю тебе даже говорить с ним, слышишь?

Иветт закатила глаза.

– Ох и зануда же ты, Даниэль, – вздохнула она. – Ну почему я не могу говорить с кем захочу? Почему мой старший брат должен во все вмешиваться?!

– Почему-почему! – передразнил ее Даниэль. – Потому что я за тебя в ответе, и если ты не будешь вести себя как подобает, то я напишу папе и ты поскачешь домой в Марсель! И за что мне досталась такая глупая сестрица-вертихвостка!

– А мне все же кажется, что он милый! – упрямо пробормотала Иветт. – Лидия, ведь правда же, он просто добряк?

– Понятия не имею, – честно призналась Лидия.

Катрин сварила чудесный луковый суп. Иветт без умолку болтала о балете и о предстоящей премьере. Даниэль время от времени перебивал ее, они то и дело поддевали друг друга, как и положено брату и сестре. Катрин сидела, склонив голову набок, и играла прядью волос. Иногда она открывала рот, чтобы что-то сказать, но это было непросто – Иветт никому не давала и слова вставить. Лидия внимательно смотрела на Катрин: где же она могла ее видеть? И возможно ли это? А может быть, она просто очень похожа на кого-то из знакомых Лидии?

В квартире было две комнаты. Одну, в которой стояли две кровати, комод и умывальник, занимали девушки. Стены были оклеены бурыми обоями, полы потрескались, но разве это имело какое-то значение? Кровать Катрин была немного шире, и девочки улеглись на нее «валетом». Катрин уснула первой, а Лидия, хоть и очень устала, еще долго лежала и прислушивалась к ее легкому посапыванию.

Посреди ночи Лидия внезапно проснулась и села на кровати: ей приснилась приемная дедушки и картина, изображавшая женщину с двумя детьми. Когда Лидия видела картину в последний раз, девочки на ней не было. Ее исчезновение было шокирующе необъяснимым. Позже Лидия почувствовала, что оно было как-то связано со всем, что приключилось с ней впоследствии, хоть она и не могла понять как. И вот теперь ее вдруг осенило, что Катрин и есть та девочка! И хоть на картине она была чуть младше, Лидия могла поклясться, что это именно Катрин – ну или в крайнем случае ее сестра-близнец.

Катрин тоже проснулась и села на кровати.

– Что случилось? – сонно спросила она.

– Ничего. Хотя… я тебя узнала. Я видела тебя раньше.

– Где? – ничего не понимала Катрин.

– На картине. У дедушки.

– Тебе это приснилось. Или ты видела кого-то, кто похож на меня. Иветт сказала, что ты из Швеции. Картина была там?

– Да, – ответила Лидия. – И я уверена, что на ней ты.

Катрин прыснула от смеха.

– Да ты совсем чудна́я! И одежда у тебя странная. Где твои родители? Или ты тоже сирота?