Элизабет охватил страх, но она продолжала улыбаться. Отступив назад, она хоть и не имела опыта в послушании, изо всех сил постаралась принять то, что ей казалось раболепной, покорной позой.

– Ты хотел со мной говорить?

Игривость в голосе, искорки в глазах… Джеффри почудилось, что в зал заглянуло солнце, – такую радость принесла с собой Элизабет. Он покосился на воинов: они улыбались.

Нет, так этого оставить нельзя; нельзя потакать ее своеволию и неповиновению. Да, жена ему открыто не подчинялась, желала его разозлить. Но зачем? Какой в этом смысл?

По напряженному взгляду Элизабет Джеффри понял, что она ожидает его ответа. Первым его побуждением было пригрозить ей расправой, пусть получает, что заслужила. Но его остановил явный вызов в искрящихся глазах девушки: барон догадался, что именно этого добивалась жена.

Лицо его снова скрыла непроницаемая маска, поэтому Элизабет оказалась абсолютно не готова к тому, что произошло дальше. Джеффри положил ей ладони на плечи и, не говоря ни слова, притянул к себе. По широкой улыбке можно было подумать, что он доволен женой. И вдруг его рот нашел ее губы. Поцелуй получился требовательным и страстным, а не невинно-дружеским.

Элизабет была ошеломлена. Его руки шарили по ее бедрам, прижимали к себе самым непотребным образом. А она не имела возможности сопротивляться – так он был силен. Чего он хочет?..

Элизабет недоумевала: как он смеет, как смеет таким образом обращаться с ней на людях?

Но гнев длился недолго и вскоре рассеялся. Элизабет захлестнула теплота воспоминаний о страсти прошедшей ночи. Сама не зная как, она ответила на поцелуй, и это было еще унизительнее, чем развязное обращение мужа на глазах у всех.

Джеффри, почувствовав, как угасает ее сопротивление, ослабил объятия. Он явно увлекся, но аромат жены его так пьянил, что сдерживать свои чувства было трудно.

Он, поцеловав ее еще раз, но уже в лоб, отстранился, и, заметив в глазах жены недоуменное выражение, громко хмыкнул.

– Ты забылся, – яростно прошептала Элизабет и сбросила все еще блуждающие по ее бедрам руки мужа.

– Я никогда не забываюсь, – с усмешкой ответил он. – Просто своим объятием ты дала понять, что предпочитаешь, чтобы я вел себя с тобой, как со…

Больше Джеффри не удалось произнести ни звука. Элизабет с силой наступила ему на ногу

– Как со шлюхой?.. – задохнулась она от гнева. – Ты это хотел сказать? Ну, нет, милорд. Я рассчитывала на ответное чувство, а ты меня поколотил.

Барон продолжал улыбаться, и это совершенно вывело Элизабет из себя.

– Хорошо же, мой повелитель. Я запомню этот урок и впредь своих чувств проявлять не буду. Никогда! Ты хочешь холодную, безразличную жену? Ты ее получишь!

«В самый раз уходить», – подумала она, но решила, что муж ее все равно не отпустит.

– Я наслышан о твоем характере, миледи, – проговорил Джеффри. Голос его звучал примирительно мягко, а не зло, как она ожидала после всего сказанного. – Быть может, позже мы еще вернемся к обсуждению твоей не похожей на дамскую тирады. А пока я замечу лишь одно: тебе повезло с терпеливым мужем.

Элизабет слушала с открытым ртом и не находила, что возразить.

А Джеффри постоял еще минуту и ушел. Под сводами зала осталось лишь гулкое эхо его смеха.

Элизабет в отчаянии покачала головой. Ничего себе, предсказуемый! И повторила вслух:

– Не очень-то он предсказуемый.

После того как Элизабет помогла прогнать крыс и привести в порядок комнату родителей, она вернулась к себе в спальню. Грязи на ней оказалось немало.

Девушка умылась и переоделась в бледно-зеленое платье, поверх которого накинула чуть более темную тунику, отделанную у ворота серебряными нитями. Сара помогла ей собрать волосы в тяжелый узел. Прическа получилась удачной, хотя некоторые локоны игриво выбивались из пучка.

Элизабет дождалась, пока служанка выйдет из комнаты, и прикрепила к ленте под платьем второй нож. Потом застегнула серебряную цепочку на поясе и прицепила на место кинжал. Она пользовалась им, когда ела мясо, и, поскольку других приборов не было, каждый приходил со своим; поэтому присутствие оружия на поясе женщины ни у кого не вызывало удивления. Элизабет рассудила, что оно может пригодиться, если придется убивать Белвейна.

Раздался стук в дверь.

В коридоре стояли малютка Томас, главный оруженосец барона Джеральд и трое воинов с обнаженными мечами.

– Если миледи не возражает, мы побудем здесь, пока в замке гости, – объявил оруженосец. – Я развлеку вашего братика, а они, – Джеральд мотнул головой в сторону людей с мечами, – присмотрят за дверью.

Элизабет отступила на шаг, пропуская мужчин в дверь, и, когда они проходили мимо, в шутку дала Томасу подзатыльник.

– В сундуке у камина есть шашки и шахматы, – повернулась она к оруженосцу.

– Я прекрасно играю и в то, и в другое, – тут же похвастался он.

– А я не умею, – откликнулся Томас.

– Умеешь, – возразила девушка. – Просто забыл, но скоро обязательно вспомнишь.

Она притворила за собой дверь и направилась к лестнице.

По доносившимся снизу звукам Элизабет поняла, что Белвейн со своими людьми уже прибыл в замок, и почувствовала слабость.

Отвага капля за каплей покидала ее. Сможет ли, она выдержать этот вечер и не кинуться на Белвейна с ножом?..

Элизабет дотронулась до кинжала на боку, погладила его, как живое существо, и прошептала:

– Наше время еще придет.

– С кем это ты разговариваешь? – послышался позади голос деда.

Элизабет повернулась и попыталась улыбнуться. Она радовалась, что старик с ней рядом и поможет пережить этот вечер.

– Со своим кинжалом, – ответила она. – Подбадриваю клинок. Ты, наверное, думаешь, что я совсем свихнулась?

– Вовсе нет. – Дед покачал головой. – А у твоего кинжала есть имя?

– Ты надо мной смеешься…

– Нисколько. Мечам и кинжалам принято давать имена.

– Я думала, только монархи нарекают свои мечи.

– И они тоже. Помнишь легенды о могущественном короле Карле Великом? Некоторые из них воспевают его любовь к мечу Жуайез.

– У клинка Роланда тоже было имя – Дюрандаль; и о нем тоже складывали песни, – вставила Элизабет.

– Вот видишь, выходит, ты вовсе не рехнулась. Я уверен, и твой муж беседует с мечом

– Оружие доставляет Джеффри огромное удовольствие, но я не думаю, чтобы он разговаривал с мечом. – Она усмехнулась: