– Я принимаю вашу клятву. До вечера нам нужно многое обсудить…

Он совершенно не ожидал увесистого шлепка по плечу и громоподобного раската смеха, которым оглушил его Элслоу.

– Я в вашем полном распоряжении, милорд. Ведь время – единственное, что я в состоянии отдать. Да и у меня самого немало мыслей… есть о чем порасспросить.

– На том и порешим, – ответил барон.

– А что, – усмехнулся старик, – вы в самом деле отважились бы на бой, не дай я вам клятву?

– И даже победил бы, – улыбнулся Джеффри.

– Не будьте столь самонадеянны. – Элслоу расправил плечи. – Я хоть и немолод, но в старых костях силенок достанет. К тому же на моей стороне опыт, который дается с годами. – Он покосился на барона, стараясь понять его реакцию.

Но тот только рассмеялся:

– У вас не было ни малейшего шанса. В моих молодых костях сил намного больше. Я покончил бы с вами одним молниеносным ударом.

– Как знать, как знать! – продолжал подзуживать Элслоу и, как старого друга, обнял барона за плечи. Но вдруг переменил тему:

– Вы хоть понимаете, какое сокровище ваша молодая жена? – И прежде чем Джеффри успел ответить, добавил:

– Что-то жажда замучила. Не выпить ли нам за вашу женитьбу, барон?

Мужчины поднялись по лестнице и исчезли за дверью. Элизабет еще слышала, как дед тихонько что-то сказал, и вслед за этим раздался смех ее мужа. Настоящий веселый смех. Она подняла глаза: на голубом небе ярко светило солнце и до самого горизонта не было видно ни облачка.

* * *

Время ужина почти подошло, но Джеффри был по-прежнему занят разговором с Элслоу Гэмптоном. Они сидели за длинным столом напротив друг друга, и перед каждым стояла кружка холодного эля. Элизабет дважды пыталась присоединиться к их компании, но оба раза мужчины прекращали разговор и молча смотрели на нее, пока Элизабет не уходила. Ей прозрачно намекали, что в ее обществе не нуждаются.

Она понимала, что разговор шел о Белвейне и том другом, на которого намекал ее муж. Судя по всему, мужчины составляли план действия. Элизабет же молила Бога, чтобы у нее хватило сил помочь разгадать тайну, а увидев Белвейна за родительским столом, сдержаться и не вонзить ему в сердце кинжал.

Элизабет хотелось побыть одной, чтобы унять напряжение, растущее в ней с каждой минутой. Она вышла на прогулку, и ноги сами понесли ее в сторону могил.

Солнце клонилось к горизонту, и небосклон заливала вечерняя заря. Впереди на возвышении, над свежими земляными бугорками, маячили черные деревянные кресты. Под ними лежала вся ее семья.

– Внучка!

Элизабет обернулась на голос деда – широкими шагами старик спешил к ней.

– Я только что о тебе думала. Хотела, чтобы ты был рядом, – улыбнулась девушка. – Как хорошо, что ты приехал! – Она жарко стиснула его ладонь своими маленькими ручками.

– Ты шла на могилы?

– Нет, – призналась она. – Еще не настало время сказать им «прощай».

– И ты не оплакала родителей и сестер? – Голос деда сделался удивительно нежным.

– Нет… Быть может, потом… Когда будет наказан Белвейн…

– Не жди, внучка, выплачь горе сейчас. Иначе загонишь его так глубоко, что оно будет рвать тебя изнутри и в конце концов ожесточит. Твоя мать бы этого не перенесла.

Элизабет внимательно посмотрела на старика и, кивнула:

– Я попробую, дедушка.

– Вот и хорошо, внучка. Ты всегда меня радовала.

Девушка улыбнулась. Дед не кривил душой: он любил ее беззаветно, безмерно и, самое главное, принимал такой, какой она была.

– У тебя теперь новая жизнь, девочка. Ты довольна тем, как с тобой обращается Джеффри?

– Слишком рано судить. – Элизабет выпустила наконец руку деда. – Я стараюсь следовать примеру матери, но это ужасно трудная задача. Джеффри совершенно не похож на отца. Такой несгибаемый… как железо. И настолько скрывает чувства, что я часто не понимаю, о чем он думает. Наверное, то и дело бывает мною недоволен, но и об этом еще слишком рано судить.

– Тогда почему ты считаешь, что он на тебя сердится? Ты замужем всего один день. – Дед изо всех сил старался оставаться серьезным.

– Почти уже два… Однако ты прав, дедушка. Поживем – увидим. – Элизабет задумалась. Ей показалось, что обсуждать мужа с другим человеком, даже дедом, неприлично. – Вот только эти его правила…

– Какие правила? – удивился старик.

– Джеффри считает, что я должна поступать и вообще вести себя по определенным правилам, – ответила Элизабет. – Ему кажется, что я не готова еще выступать в качестве супруги, и он прав. Пока что я играю роль, но не представляю, как долго маска будет вводить его в заблуждение.

– Я тебя не понимаю, – растерялся Элслоу.

– С той самой минуты, как мы встретились впервые, я ни разу не проявила своего истинного характера – только и изображаю смирение. – Заметив, что дед чуть не прыснул, Элизабет нахмурилась.

– Сколько же потребовалось усилий с твоей стороны! – рассмеялся старик. – Теперь ясно. Стараешься быть паинькой, но натура бунтует.

– Именно. – Элизабет обрадовалась, что дед ее понял. – Очень трудно притворяться.

– Хочешь стать здесь хозяйкой?

– С чего ты взял? – Вопрос ее удивил. – Не смейся надо мной. Я серьезно.

– Тогда чего же ты хочешь?

Элизабет остановилась как вкопанная и посмотрела на деда:

– Стать хорошей женой, править вместе с супругом, быть всегда с ним рядом.

– Я думаю, со временем это придет.

– Ну, нет. – Элизабет энергично затрясла головой. – Боюсь, он посадит меня в четырех стенах и даже не спросит моего согласия. А когда поймет, что я не умею шить и плохо разбираюсь в хозяйстве, то совсем разочаруется. Надо было мне больше времени проводить с матерью. Джеффри не понравится, что я умею охотиться не хуже любого мужчины и способна добыть не меньше дичи. Вот увидит меня без маски и…

– А как ты думаешь, отчего он на тебе женился?

– Из-за отца. Потому что не сумел спасти его в трудную минуту. – Ответ был настолько очевидным, что Элизабет не могла взять в толк, почему дед сам до него не додумался.

– Полагаешь, барон каждый раз берет себе жену, когда возникает подобная ситуация?

– Конечно же, нет. Но сейчас он почувствовал себя обязанным…

– Послушай, Элизабет, ты совсем запуталась. Лорд не повинен в том, что здесь произошло. За безопасность в замке отвечал твой отец. Ему устроили западню, и Джеффри никоим образом не мог предотвратить нападения, – Элслоу говорил так напористо, что Элизабет почувствовала легкое раздражение.