Они считают, пропасти нет?

Ах!» — (ибо внезапно он видит меня и прячется).

Доктор Сакс стоял на темном берегу, на карнизе над водами — был март, река вздулась, плавучие льдины громыхали о скалу — Нью-Хэмпшир изливал свои потоки к морю. Тяжкие снега растаяли за внезапные мягкие выходные — фривольная публика лепила снежки — бегунки шумели в канавках.

Доктор Сакс, крепче придерживая саван на плече, издал тихий смех под рев вод и шагнул ближе к краю —

«Теперь потоп принесет остальное», — пророчествовал он. Сейчас он едва ли виден, ускользая прочь меж деревьев, к своей работе, его «муи-хи-хи-ха-ха» отплывает назад погребально и ликующебезумно, Доктор кинулся к работе отыскивать свои паучиные соки и летучемышиные порошки. «День Великого Паука», он настал — слова его звенят под Мостом Муди-стрит, а он тем временем поспешает к своей хижине Дракутских Тигров — одна осиротелая сосна стоит над его домом-дрогами, куда он, с дверехлопом, исчезает, точно чернила в чернильную ночь, его последний хохот тянется к любому подозреваемому уху в марте — слабо в воздухе, следом за смехом вы слышите отдаленный тупой рев вздувшейся реки.

«Река! река! что ты пытаешься сделать!» — ору я на реку, стоя на карнизе средь кустов и валунов, подо мной огромные плавучие льдины либо скользят глыбищами через скальную запропруду в холокосте, либо безмятежно вплывают во временно темные утопномуты, либо бьются квадратно и бодательно головой о погребальные дроги скалы, за бортом берега, о скальную броню земли в Долине Мерримака — Бойня проливных дождей в снежном потопе. «О роза севера, спустись!» — моей душою вскричал я реке —

И с мостика на северном фееместе, где река шириной в 30 шагов — где-то там, вдали, севернее озера Уиннепесоки, к северу от провалов в Белых горах, Мерримак проходил через младенческую детскую фазу начала от невинного болбопузырья среди Песчаных сосен Сэнди-Пайнз, где сказочный народец мычал вокруг Дитяти Мерримака — с маленького увешанного моста мальчик-любовник в сказке Ханса Кристиана Андерсена уронил в поток розу — то была субботняя ночь, и его маленькая Гретхен отказала ему и пошла на свиданье с Рольфо Мяско — Мальчик-Герой разгромлен, он больше никогда не увидит ее рубиновых губок, не намацает заначку у нее в панталинах, никогда не узрит звезд, сияющих на мягкой смазке ее бедер, он опустился до того, что роет ямы в земле и сует туда до крови, вот и выбросил он розу — Роза предназначалась мэри — и вот она спускается по Долине Мерримака — следом за этим вечным руслом — мимо Пемигавассета, мимо Уиэра, мимо уитисватой жути, мимо стихов ночи.

СТИХИ НОЧИ

Так падает покров дождя, растаяв

От арф; так арфа золотеет,

Молотом скована, окатанная златом

В карамели, Громадой размягченная.

Шатер усталый ночи весь в дожде,

Что льется звездами вдоль стен,

В златом герое верхних атмосфер

Открылась течь неясности, от коей

Все небеса предпали.

Так головасты подрастают

И квачут лягухи большие

В грязи под Древом Мая.

И костыляет Лень Кобень,

Доктора Сакса давняя жена,

Всякой дряни его предпочитая.

Майбелль Головокруг, девица многих

Причуд, качает обезьянью свою тень

В платах полночной свистопляски;

Вал головастикова мая,

Пляска аллей, затопленных водой,

И треснул Замок под своей землею,

Базальтовый и вздорный Морицик

В промозглости воспламеняет фрузы.

Даббели-ду, даббели-дак,

У хоровода крак.

Хорозвеняй, кольцезвени,

Звяколай Маламан

Звонола Мни.

Под капюшоном сорванцы ссаной реки

Лепят расплавленные шарики из грязи;

Дождь, Дождь, Катаракты Сонные в Покровах,

А тренер «Питтсбургских Пиратов»

Храпит своей утробой.

Глава всей лит зимних печек

Нам жвачку дал попробать.

Так Сакс Ждет в своих Идах,

Приходит Таять Мистером Дождем,

Сотрясши Пирожочек,

Влагами Каплет Раз за Разом.

Златая Роза Есть Ангел

Ловит в волнах с Овлажненными крылами,

Роздых — Нос

Ликует Лютня Уструшни, что

в Каждой Мари в Замотанной Тревоге

Текут к Заре

Накидки Паданцев Крюки мамаш

Сдуваются Дождея в восходе облаков к луне.

Льдины Плывут, Свист

Рокоча об Аркадийского

Пороги, Фарта

Глазам Орлов Косяки Небес —

на Главной так привольно Не Больно.

Полу Мирские танцоры на балу среди разломанного зала,

Доктор Сакс и Вельзевадай кружливую польку Галлипогосят —

Сверчки в грязи цветочных лепестков

Толпят Кувшинки, Жажда

справедливого —

Кринь Крань проломленные братья

Видят, как Майк О’Райан восстает в реке,

Запутанный.

А Пауки зловещей Часины

с потопом близятся

Всякая форма, силуэт или же способ

насекомые колдовской крови

Замок стоит как будто парапет,

И Царства в воздухе порабощены

Субботние Герои ветреного поля

Нажуют кулакостаканы перед mer[97]—

А Мерримак ревет,

Вечность и Дождь Наги

У Порогов Белого Капюшона,

У потемнелых водосливов,

У Манчестера, у Бурого,

У Лоуэлла, Является Роза —

Течет своей дорогой к морю, храбрый рыцарь

Скачет верхом горбатым Мерримаком

Ярость возбуждает

Так и скос дождя открыт,

скорей как роза

Не так неколебим

Как гне

Жидки небеса в ее капленье

жрут скаль

мешают дрём

Вечность подходит и глотает

влагу, востравляет солнце,

дабы воспринять

Дождь спит, когда заканчивает литься

Дождь в гневе, когда солнце кувырком

А розы тонут, когда боль проходит

Стороны водолютней Радужных

Небес —

Звень дрянь маммона

Пой чернью свою песнь.