Вошел адъютант.

– Радиограмма из штаба.

– Сигнал к началу операции?

– Так точно.

– Контрольное время?

– Два часа тридцать минут по местному времени.

– Ступай, – произнес Александр Александрович и отхлебнул немного чаю из крошечной чашечки. Терпкого. Приятного. Вкусного… но уже осточертевшего.

Завершил эту часть игры. И с облегчением принялся за новую. Требовалось явиться на мостик и создать видимость командования операцией. Так-то все было продумано штабными. До мелочи. До детали. Ему оставалось только с умным видом кивать и отдавать очевидные приказы, прикидываясь «капитаном очевидностью» или даже его более продвинутым вариантом – «адмиралом», который ясен… хм…

Пару часов спустя корабль наконец достиг северо-восточного побережья Фракии. А там к тому времени уже весь пляж был усеян легкими десантными кораблями, откуда со всей возможной спешкой выгружались бойцы бригады на велосипедах. Пляж – громко сказано. Считай, отмель с крайне неудобными берегами для высадки десанта.

Эти легкие кораблики, фактически катера, изрыгали из себя формально тоже тяжелые десантные корабли, но другого типа – носители или, как их еще называли, корабли-доки. Тот, на котором находился Александр, перевозил тяжелые грузы и был оборудован большой аппарелью для их самостоятельного выхода на берег. Гусеничную там или колесную технику, а то и вообще – тяжелую артиллерию, еще чего. А лучше не на берег, а на оборудованный причал. Такие корабли держались во второй линии и к берегу не спешили.

А вот тяжелые десантные корабли-доки – напряженно работали. Только первая волна штурмовой пехоты выгрузилась, как легкие десантные корабли, дав задний ход, сползли с песка обратно в море и, развернувшись, пошли за подкреплением на корабли-носители.

Штурмовая пехота легкого корпуса «Цветок сакуры» выглядела чрезвычайно занятно. Николай Александрович очень ответственно подошел к этому вопросу, создав целую комиссию из выдающихся специалистов различных направлений, включая толковых модельеров.

Образ начинался с широкополого шлема – аналог японского шлема дзингаса, довольно глубокой его разновидности. Из-за чего, когда Император смотрел на них, то постоянно вспоминал Рейдена из франшизы Мортал Комбат. Верхняя часть лица закрывалась защитными очками из прозрачного плексигласа[28], а нижняя часть лица и горло у бойцов прикрывались многофункциональной маской менпо, со встроенным подключаемым противогазом. Корпус и плечи поверх легкого противоосколочного жилета из стеганой ткани прикрывала кираса, стилизованная под японский доспех окэгава-до. И все эти доспехи полностью изготавливались из титанового сплава.

Да, формально титан был открыт в 1791 году, а металлический выделен в 1825 году. Но большие сложности в получении достаточно чистого металла категорически затрудняли его промышленное использование очень долго. Ведь без очистки он весьма плох.

Император же не стал сильно гримасничать. Он ограничился лабораторным способом получения металла достаточной чистоты. В конце концов ему для задумки требовалось всего несколько тонн, а не эшелоны. Поэтому, не останавливая исследования в области массового, промышленного производства этого металла, он организовал несколько десятков лабораторных точек. И, на выходе, уже к 1920 году полностью оснастил легкий корпус доспехами из титанового сплава.

Будучи в среднем вдвое легче стали при той же прочности, этот материал открывал возможность для качественного усиления персональной защиты. Не кардинальной. Но весьма существенной.

В основном все были вооружены близко к штатному армейскому варианту, за исключением пары нюансов. Во-первых, все, как рядовые, так и офицеры, носили на поясе клинок традиционного японского вида. Точнее, два. По давно принятому обычаю. А во-вторых, обычные lever-action карабины в этих частях были заменены на их штурмовые самозарядные аналоги, сделанные под тот же самый патрон и сменный магазин.

Казалось бы, патрон был излишне мощным для автоматической стрельбы с рук. Однако применение автоматики на основе короткого хода ствола и достаточно тяжелого затвора с мягкими пружинами позволило сделать пусть и не очень быструю, но мягкую автоматику. В сочетании с режимом стрельбы «тройками», что допускалось ударно-спусковым механизмом, это давало очень приличную кучность боя.

Но это – обычно так бойцы корпуса были вооружены. Сейчас же первая линия была вооружена куда как интереснее.

Да – клинки. Они были неотъемлемой частью их снаряжения. Визитной карточкой. А вот основой вооружения в этот раз были самозарядные карабины с интегрированным глушителем под 11-мм тяжелый дозвуковой патрон. Задача этой волны – стать смертельным сюрпризом для османов, явно не ожидающих десантных операций, да еще в столь неудобном месте.

Тяжелое снаряжение.

Для обычных полевых войск.

Но они были необычные полевые войска.

Поэтому, сев на велосипеды, первая волна покатилась решать вопросы с береговыми батареями у пролива. Ночь ведь. Тишина.

Александр бы выделил им несколько грузовиков. Он его высказывал. Да, шумно. Зато быстро. Никто ничего не успеет понять. Однако в штабе такой шаг посчитали неправильным. Так что теперь первая волна десанта крутила педали, продвигаясь вдоль береговой линии Фракии на юг.

Бойцы выгрузились и ушли, оставив берег вновь пустынным.

В темноте это выглядело немного жутковато. Казалось, что тьма поглотила всех, кого изверг из себя флот. Вторая волна десанта появилась на берегу через полчаса. Снова освещение и суета.

Эти бойцы уже были вооружены штатно. Им ведь надлежало действовать при свете дня, поддержав огнем своих товарищей из первой волны. Поэтому с ними выгружали не только велосипеды, но и мотоциклы. Двухколесные. И легкие прицепные тележки для них, которые наверх выносили на руках. Ничего тяжелее тут выгрузить было нельзя. Даже предлагаемые Александром грузовики вынуждали менять точку десантирования. А это риск. Поэтому-то в штабе и отказались и от грузовиков, и от много чего другого. Внезапность показалась им важнее.

Самураи тихо подкатывали к батареям в ночи и молча, без лишних слов всех там вырезали. Местами стрельбой, а местами и клинки пуская в дело. В темноте-то. Кое-где образовывались проблемные участки. Но включаемые задвижкой противогазы на полумасках и химические гранаты делали свое дело. Османы даже не успевали понять – кто это… что это…

Да и как понять?

Облик этих ошпаренных на всю голову самураев совершенно не походил ни на что, к чему они привычны. Команды отдавались на японском, которого никто из местных даже опознать не мог, не то что понять. Поэтому даже там, где удавалось передать в центр радиограмму или еще как сообщить, рождались лишь какие-то панические заявления. То про демонов, то про еще кого сказочного. Лиц-то не видно. Шлемы странные. Вид странный. Говорят странно. Все странное. Вообще все. Плюс еще традиционный черный японский лак, покрывающий доспехи глянцевой тьмой, добавлял жути…