Но мне-то известно, что любое движение, вмиг может превратить парня в кровожадного монстра. Бездушного. Голодного. Запрограммированного только на одно действие — разрушать.

Интересно, его кто-то сможет полюбить? Может быть капля любви сделает его человечнее?

— Ты совсем не ешь, не понравилось? — замечает брюнет. — Или привередлива к еде.

— Нет аппетита, — отталкиваю от себя тарелку.

Хватаюсь за бутылку вина, подливая ещё в свой бокал безумно вкусного напитка.

Верчу тару, ища кто производитель и замираю, зацепившись глазами за знакомую фамилию: «Бруно».

— Этому вину лет двадцать пять, минимум. — Смотрит на бутылку в моих руках и жестом просит передать ее. — Это единственное, что умел делать мой отец. По словам матери: Вино — часть его жизни, которую он добровольно пожертвовал, чтобы мы не знали плохой жизни. Почему-то на меня это не распространилось. — Горько улыбается.

Перехватывает бутылку удобнее и, обхватив губами горлышко, опрокидывает, делая несколько глотков.

— Пластмасса, — заключает парень. — Чувствуется искусственность.

— Может быть тебе самому делать вино? — тянусь к бутылке. Выхватываю ее из мужских рук. — Ничего искусственного я не почувствовала.

— Может и начну. С чем черт не шутит?

Воспоминание о Марко Бруно, навеяло воспоминание и о моем отце. Ноэми. Мама наверное сходит с ума. Я давно не выходила на связь.

— Мне нужен телефон.

— Зачем? — накручивает на вилку пасту. — Точнее, кому собралась звонить?

— Тебя это никак не касается!

— Серьезно? — насмешливо вскидывает бровь. — Пока ты находишься рядом со мной, меня все касается.

Достаёт телефон и кладёт на покрытую блестящим лаком столешницу.

— Кому ты будешь звонить? — выжидающе смотрит, удерживая пальцами корпус.

— Маме.

Маркус толкает в мою сторону гаджет и я еле успеваю словить его:

— Звони при мне, — отдаёт короткий приказ перед тем, как вернуться к трапезе.

Не спорю. Набираю знаковые цифры и вслушиваюсь в протяжные гудки.

— Да, — слышится вкрадчивый мужской голос.

От испуга нажимаю «отбой» и откидываю от себя телефон, будто бы это какая-то взрывчатка.

Хотя это и есть взрывчатка. Точнее детонатор. «Взрывчатка», ответила мне на той стороне. Я только что запустила бомбу замедленного действия.

— Что? — разводит руками брюнет.

— Это отец. Отец ответил… — произношу сбивчиво.

— Ну и что? — тянется к телефону и снимает блокировку экрана. Подносит телефон к уху. — Трусиха! — произносит одними губами.

— Что ты делаешь? — шиплю. Подлетаю со своего места.

— Энзо? Привет!

Маркус замолкает на долгие минуты, медленно пережёвывая пищу. Внимательно выслушивает собеседника.

— Давай, все проклятья и угрозы ты выскажешь мне при личной встрече. Например, когда я приеду забирать своего ребёнка. — Не давая Энзо вставить и слово, Маркус продолжает выводить его из себя. — Кстати, спасибо, что присматриваешь за дочкой, очень признателен.

Из трубки доносится гневное рычание, Маркус обрывает его, сбрасывая вызов.

— Что ты творишь? — кричу, не сдерживаюсь. Сдерживаю только порыв накинуться на него. Я понимаю, что тут же паду из-за неравных сил. — Ты в своём уме? Ты только что подёргал тигра за усы.

— Если человека вывести на эмоции, то ты сразу видишь на что он способен. — Спокойно отвечает на мои вопросы одной репликой и продолжает доедать ужин.

Глава 26

— Куда ты собралась? — летит мне в спину, когда я хватаюсь за дверную ручку.

— На пляж! Подальше от тебя! Я хочу побыть одна!

Как же я его ненавижу. Мне всего лишь на секундочку показалось, что он может быть нормальным и он тут же все разрушил. В который раз.

— Не самая лучшая идея. — Оперевшись о дверной проём, складывает руки на груди.

Смотрит снисходительно, заставляя чувствовать себя полнейшей дурой. Но вот только дурак здесь он. Что творится в его проклятой голове?

— Это почему? Самый главный монстр, находится передо мной! Чего мне бояться?

Дёргаю на себя дверь и меня окутывает лёгкий морской бриз.

— Ну, если ты не боишься змей… — отталкивается и разворачивается чтобы уйти.

— Каких змей?… — ёжусь, замираю. Нервно закусываю нижнюю губу. Я боюсь змей.

— У которых сейчас брачный сезон. — Напоследок кидает мне.

Он ведь нагло врет! Не может быть в июле брачного сезона. Брачный сезон в апреле-мае.

Разочарованно выдыхаю. Захлопываю дверь, так и не решившись проверить его слова и убедиться в своих.

Пользуясь отсутствием Маркуса, поднимаюсь на второй этаж. Проскользнув в ванную, быстро щелкаю дверной замок. Для убедительности, проверяю несколько раз: я точно закрыла дверь или нет?

Избавившись от одежды, прохожу в душевую кабинку. Закрываю стеклянную дверцу, отгораживая себя от всего мира. Я здесь останусь до утра, лишь бы не видеть этого парня. Завтра приедет Катрин, надеюсь у неё получится справиться с братом, который окончательно слетел с катушек.

Я боюсь представить в каком состоянии отец. Не удивлюсь, если он уже начал рыть землю, ища нас. Или лет?… Может быть его больше не интересует, что происходит со мной? А подобная реакция на Маркуса была потому что — это был их первый разговор с «того» совместного ужина.

Шум воды, концентрирует все внимание. Закрыв глаза, я подставляю тело под упругие струи. Они обжигают кожу, оставляя красные следы. Мне нравится. Это расслабляет.

Не знаю сколько времени нахожусь взаперти с собственными мыслями. Комнату давно погладил горячий туман. Думаю, именно из-за этого мне не удаётся различить движение у двери.

Обернув тело полотенцем, поднимаю голову и вижу мужской силуэт.

— Маркус, — шумно выдыхаю его имя, крепко сжимая махровый узел на груди. — Пожалуйста…

Хочу отступить назад, но отступать уже некуда. Его почерневшие глаза, пугают до чертиков. Как он зашёл сюда? Я ведь закрылась!

— Эва, — делает несколько шагов ко мне и останавливается в метре. Он дразнится: — Пожалуйста…

Внутренности обдаёт кипятком, когда его тонкие пальцы тянутся к полотенцу. Одно слабое движение и полотенце слетает вниз, задерживаясь на бёдрах.

Маркус быстро избавляется от своей одежды и прижимается ко мне голым торсом.

— Доверься мне, — разворачивает спиной к себе, вжимаясь твёрдым членом в ягодицы. — И я не сделаю тебе больно. Мне порядком поднадоели твои сопротивления.

Ведёт костяшками вдоль позвонков. Ладони замирают на пояснице. Слегка надавливает, вынуждает прогнуться.

— Маркус, — хватаюсь за его кисти. — У тебя же должно быть сердце, совесть, хоть что-нибудь? Оставь мне хоть немного меня… не разрушай полностью…

— Должно быть, — хватает за лицо резко разворачивая к себе. Пальцы больно вжимаются в щеки, открывая мой рот. — Но ничего нет. Поверь мне… я правда искал.

Всасывается в мои губы, забирая весь кислород. Голову ведёт, становится дурно. Здесь и так нечем дышать, а уж рядом с ним — тем более…

— Пожалуйста, только не здесь, — скулю ему в губы. Разворачиваюсь, чтобы взглянуть в глаза.

Что я надеюсь там увидеть? Да