— Ох, чуть не забыла! Я принесла деньги, раздайте женщинам, изготовившим одеяла и матрасы. В этом мешочке сто серебряных, сами распределите.

— Екатерина Львовна! — бабушка Полина схватилась за сердце. — Деньги-то зачем?! Мы ведь крепостные, нам не положено.

— Знаю, знаю, вы отдаете оброк и отрабатываете барщину. И никто этого не отменял. Но одно другому не мешает, — Катя прекрасно осознавала, что ломает шаблоны устройства местного общества, но не могла поступить иначе. — Деньги нужны. И девушкам на приданое или на обновку, и бабам детей одеть, самим принарядится или в хозяйство что купить. Да мало ли для чего! — баронесса всплеснула руками. — Кроме того, девушки, вязавшие шали, должны получить по пять серебряных. Ваши шали, бабушка Полина, нарасхват. Я купила еще ниток, а позже покажу два-три орнамента — к сожалению, больше не знаю, — и начнем вязать летние шали.

— Хорошо, барышня, сделаю как велите, — кивнула старушка и сообщила: — Сегодня Парашка сказала, что пошли ягоды и первые грибы. Надо девчонок и всю детвору отправлять на сбор. Эх, людей мало! — она с досадой махнула рукой.

— А дед Василий где?

— Ох, вот я голова садовая! Совсем запамятовала! Дед велел передать: первый дом готов, но стоит без крыши. Вы хотели поставить теплушку, а не очаг, поэтому ждут вас.

— Спасибо, бабушка Полина. Тогда я поехала к строителям.

Катерина попрощалась с женой старосты, выскочила во двор и кинулась к помощнику.

— Захар, ты знал, что дед Василий меня ждет дом посмотреть?

— Во время ярмарки, барышня, он вас решил не трогать, — пояснил тот. — Но через ребят предупредил, что остались теплушка и крыша.

— Барышня, пока было время, я заскочил на почту, забрал письмо, — доложил Аким. — Односельчане пишут, что выехали в нашу сторону. Когда прибудут, сказать не могу, в письме об этом информации нет. Хотел вчера вас предупредить, но, видя, какая вы измотанная, не стал тревожить.

Воин никуда не отпускал хозяйку одну. После нападения страх за ее жизнь сидел в подсознании до сих пор. Его семейству еще никогда так спокойно и хорошо не жилось, как при нынешней барыне, и мужчина оберегал ее изо всех сил.

— Скорей бы уж, Аким. Люди очень нужны, — кивнула Катя, садясь в бричку.

Через пять минут они стояли возле строящегося дома, рядом с которым крестьяне поднимали второй.

— Вот, барышня, полюбуйтесь, — возвестил дед Василий. — Все сделали так, как вы говорили. Осталось нанять работника, чтобы теплушку сложил, а там дело и до крыши дойдет.

— Не надо никого нанимать. Люди уже в пути, — встрял в разговор Аким. — Не скажу точно, когда доберутся, но среди них есть тот, кто вам требуется. Кроме того, там едет семья горшечника. Он и инструменты свои захватил, нужно только помещение для работы. Ремесленник до последнего раздумывал, но узнав, что на ваших землях есть хорошая глина, сразу согласился.

— Кто еще с ним едет? — деловито уточнил староста.

— Мой друг Василий с женой и двумя детьми, его родственники со стороны жены. Всего четыре семьи получается.

— Барышенька! — внезапно раздался голос Петьки.

Как-то Катя спросила, почему именно «барышенька». Мальчик, не задумываясь, ответил — это ласково и нежно. Ребенка совершенно не интересовало, правильно он говорит или нет, главное — проявить любовь к хозяйке. Все знали, что паренек на особом счету у баронессы, и уже не обращали внимания на его выходки.

— Что случилось? — девушка посмотрела на запыхавшегося и покрасневшего от бега Петьку.

— Там гости приехали! Клавдия сказала, ваша дальняя родственница пожаловали с сыном.

— Какая еще родственница? — растерялась Катерина и посмотрела на Захара.

— Запомнил, как ее зовут? — уточнил помощник у мальчика.

— Алевтина Николаевна и ее сыночек Андрей, — усмехнулся тот.

— Я тебе позубоскалю! — рассердился Захар, а потом пояснил хозяйке: — Екатерина Львовна, это родная сестра жены вашего двоюродного брата. Можно сказать, и не родственники совсем. Они даже на похоронах Льва Ильича не присутствовали. Приезжали в последний раз, когда ваша матушка умерла.

— Как думаешь, зачем они появились в имении? — нахмурилась баронесса.

— Пока не знаю, барышня. Но постараюсь выяснить.

***

На лице встречающей во дворе хозяйку Клавдии застыло выражение растерянности и досады.

— Барышня, услышала я невзначай разговор Алевтины Николаевны с сыном Андреем Глебовичем, — пояснила служанка, когда Катя подошла к ней и поинтересовалась, что случилось. — Она нашептывала ему, чтобы он любыми путями добивался вашей руки. Хоть, говорит, скомпрометируй ее, но своего добейся. А то скоро имение уйдет с молотка за карточные долги, девчонка же вроде развернулась.

— Вот значит как. Спасибо, Клавдия, — озабоченно нахмурившись, баронесса подошла к Акиму. — Никуда от меня не отходи. Спать будете возле моей комнаты: перекроете дверь скамейкой и ляжете на нее. Пока так называемые родственники здесь гостят, придется потерпеть.

— Девочка моя! Катенька! — в этот момент разнеслось по двору. — Как выросла-то! Невестушкой стала! Оглянуться не успеем, уже и замуж отдадим!

Катя промолчала, не двигаясь с места.

— Катенька, неужто не узнаешь? — в голосе женщины слышалось наигранное изумление. — Тетка я твоя двоюродная, Алевтина Николаевна, но ты просто тетушкой называй. Я только на днях услышала о смерти твоего батюшки, пусть Творец возьмет себе его душу. Даже на похороны не успела приехать, — она всхлипнула.

«Видимо, сильно ее прижало, если так хорошо вошла в роль», — мысленно усмехнулась девушка.

В прошлой жизни она часто встречала таких нахлебников. Бывало, жалела, денег давала, а в результате за спиной слышались только сплетни и пересуды. Зависть во всех мирах неизменна, под каким бы «соусом» ее ни подавали.

— Простите, я память потеряла, — вздохнула баронесса. — Лекарь сказал, может восстановиться, а может и не вернуться. Пойдемте в дом, я сейчас приведу себя в порядок и спущусь.

В гостиной обнаружился мускулистый молодой человек среднего роста. На его худом лице выделялись блеклые глаза, тонкий длинный нос и сильно поджатые губы. Он то и дело задумчиво проводил пятерней по русым волосам, отчего они казались растрепанными, и смотрел в одну точку.

Услышав шум, мужчина поднял глаза и встретился взглядом с синими, словно небо, очами, в которых читалась настороженность.

«Матушка далеко не права. Это не бедная забитая