— Рейнджеры весь год получали жалованье с задержками, а работа легче не стала, — пояснил Стивенсон. — Они теряют контроль над границей, теряют контроль над собой. Неудивительно, что они срывают злость на гражданах.

— Ты имеешь в виду граждан, которых они поклялись защищать?

— Ага, тех самых.

Черный и белый приподняли стетсоны, поравнявшись с двумя смазливыми девушками в миниатюрных шортах.

— Держись от этой пары подальше, — посоветовал Стивенсон. — Старайся даже в глаза не смотреть.

— Мне не нужны неприятности.

Хозяин магазина внимательно уставился на Раккима.

— Теперь я в этом не уверен.

Бывший фидаин ощутил на себе взгляд Стивенсона, однако продолжил наблюдать за инсценировкой осады. Пламя горящей церкви отражалось в его зрачках.

— В чем дело? — спросил он.

— В тебе. Есть что-то… не могу понять что. Ты изменился.

Губы Раккима тронула легкая улыбка.

— Я женился. Стал отцом. Это накладывает свой отпечаток.

— Речь не об этом. — Стивенсон задумался. — Чуть раньше, когда я спросил, зачем ты приехал, мне вдруг подумалось: а если ты здесь, чтобы убить меня?

— Чего? Что за бред?

— Старею, наверное. Последнее время в голову лезут разные дурные мысли… Твоя жена… у тебя с ней все нормально?

— Достаточно нормально.

— Достаточно нормально — значит, хорошо. — Стивенсон сунул руки в карманы. — Я часто вспоминаю Эстер… пытаюсь представить, как мы могли жить вместе. Столько лет прошло, пора бы все забыть, а я часто просыпаюсь по утрам и тянусь к ней. — Он откашлялся. — Крепко обними Сару, когда вернешься домой. Крепко обними и долго не отпускай.

— Так и сделаю.

Хозяин магазина бросил взгляд на танк, модернизированный Лео. Игрушка вертелась на одной гусенице, издавая собачий лай.

— С этим парнем я мог бы заработать миллионы.

— Он уже продан, — сказал Ракким. — Этот парень в Нэшвилле…

— Только без вранья, ладно? — перебил его Стивенсон. — Врать ты и так умеешь, а я нахожу это оскорбительным. Думаешь, я такой патриот? «Права или не права, но это моя страна»? — Он сплюнул и проследил полет плевка до самой земли. — Пояс похож на мешок с дикобразами, которые только тем и заняты, что норовят проткнуть друг друга иглами, пытаясь найти выход. Республика ничуть не лучше. Все пошло не так, стоило прежнему режиму согласиться разделить страну. — Свет от пожара подчеркивал каждую морщинку на его лице. — Выкладывай, зачем сюда приехал на самом деле?

— Сам не знаю. Мне сказали, что скоро начнется новая война и, возможно, я смогу ее предотвратить, но…

— Никто не в силах предотвратить войну. Впрочем, попробовать стоит.

— Ты тоже не превращай меня в того, кем я никогда не был. Давай считать, будто я соскучился по родео.

— Что там происходит? — Лео указал на бронированные бульдозеры, проломившие в нескольких местах наружную стену поместья. Следом за ними к зданию подкатил тяжелый грузовик, и из него во все бреши повалили клубы белого дыма. — Это настоящий слезоточивый газ?!

— Обычная дымовая шашка, — успокоил хозяин магазина. — Во время реальной осады федералы закачали в дом «си-эс». Он обладает более сильным раздражающим действием и очень вреден для детей.

Бывший фидаин не мог отвести взгляд от поместья. Конечно, внизу происходила лишь реконструкция событий многолетней давности, винить в которых теперь можно было кого угодно, но тем не менее…

— Но, — глаза Лео метались от Раккима к Стивенсону, — там же вроде находились дети?

— Двадцать один ребенок, — кивнул хозяин магазина. — Полагаю, высшее руководство сочло данный факт несущественным, поскольку они все равно сгорели.

Ветер уносил вдаль клочья дыма. По словам Сары, причина пожара так и осталась загадкой. Лишь одно не вызывало сомнения: правительство двинуло в атаку танки и дети погибли. Неудивительно, что многие жители пояса приезжали сюда. Для них осада «Маунт кармел» служила четким доказательством того, что США отвернулись от Бога, а Бог в ответ отвернулся от США. Лично Ракким сомневался, принимает ли Всевышний подобные события настолько близко к сердцу.

Один из танков объехал поместье с тыла и развалил складской навес.

Взрыв, полыхнувший внутри здания яркой оранжевой вспышкой, выбил все стекла.

— Я был юношей, когда накрылся старый режим, — произнес Стивенсон. Дымящиеся обломки бухались на землю. — И понятное дело, не слишком радовался тому, который пришел ему на смену, но иногда, — он снова плюнул, — нет-нет да и задумаешься, как могло случиться, что нечто, такое хорошее вначале, могло сгнить, как старая тыква. Правительство выступает против собственного народа, убивает детей… — Стивенсон выхватил автоматический пистолет и разрядил в воздух весь магазин.

Толпа мгновенно отреагировала пальбой. Десятки пуль унеслись к вечернему небу вместе с бунтарскими воплями и криками «Аминь!». Лео скорчился за парапетом, обхватив голову руками, словно при обвале. Ракким по-прежнему стоял во весь рост. Бывший фидаин пытался вообразить нечто подобное в каком-нибудь городе Исламской республики и не мог. Хранение оружия входило в число преступлений, караемых смертью. Даже полицейские применяли его крайне редко. Коларузо работал детективом почти тридцать лет и стрелял из пистолета только в тире. Национальные гвардейцы присоединились к толпе, выпуская по звездам целые очереди. Удачи вам, парни.

— Кореш должен был позволить федералам арестовать себя. — Пламя отражалось в глазах Раккима. — Должен был подставить другую щеку. Если он считал себя Вторым пришествием Христа, ему именно так и следовало поступить.

— Иисус подставил другую щеку, когда появился впервые. Помнишь, чем это для него закончилось? В следующий раз он придет как воин, во главе воинов Армагеддона. Недаром Дэвид назвал свое поместье «Маунт кармел». В Библии говорится, что именно рядом с этой горой должна произойти главная битва. Христос и его последователи сойдутся лицом к лицу с сатанинскими ордами.

Ракким окинул взглядом толпу.

— Вот не знал, что во время Армагеддона можно будет купить мороженое.

— Не смешно. — В свете красных ракет грубое лицо Стивенсона приобрело зловещие очертания.

Танки отступили. Пламя с оглушительным ревом взметнулось вверх. Шпиль рухнул, провалившись сквозь второй этаж. Во время атаки на поместье толпа вела себя довольно шумно, но теперь, дождавшись кульминации, все подались назад и умолкли. Три монахини с опущенными головами осенили себя крестным знамением.

Стивенсон отвернулся.

— Вижу это каждую неделю в течение десяти лет… давно пора привыкнуть. Завтра утром начнут отстраивать заново. — Голос его сделался хриплым. Он покачал головой. — Чертова древняя история, и только.