сложно. Я ощутила сожаление. Пусть постоят в углу, подумают в чем они были не правы. А потом я дам им еще один шанс. Еще одну, новую жизнь...

А еще я знала какой-то частью себя, что это была не я. Не совсем я. Это был кто-то другой, кто-то более великий, сильный и древний... А я просто слегка коснулась Ее сознания. Или Она моего.

Глава 22

Я проснулась от того, что за дверями спальни кто-то звонко смеялся вместе с Анни. И вроде бы знала, бояться нечего, но рывком встала и кинулась туда, где с моей дочкой веселилась какая-то незнакомка. Распахнула двери и удивленно замерла.

В гостиной радостно хохотали и бегали, раскинув руки, две девочки: Анни и Катрила. Холодные лучи утреннего солнца, светившего сквозь полупрозрачную кисею, путались в их волосах, выбившихся из прически, создавая над головами детей светящееся облако. Было еще очень рано, но судя по всему, веселье продолжалось уже довольно долго. Меня девчонки даже не заметили, продолжая смеяться и кружиться в облаках солнечного света.

Я прислонилась к косяку и улыбнулась. Что может быть лучше счастливого утра?

— Ваша светлость, — откуда ни возьмись появилась сияющая Тайка и протянула мне халат, — вот...

От синяков на ее лице не осталось и следа, Южин постарался. Больше никто не смог бы так быстро избавить мою горничную от последствий вчерашнего вечера. Но вот кто избавил от неприятных воспоминаний и страхов Катрилу? Причем, судя по всему, не только от вчерашних. Девчонка, которая прямо сейчас носилась по моей гостиной, совсем не была похожа на привычную мне зашуганную мышку.

— Мама! — Меня заметили. Анни кинулась ко мне и, подпрыгнув, повисла на шее, обхватывая ногами талию, — мама, ты видела? Мы как будто бы птички! И летаем высоко-высоко... Похоже, да?!

— Очень, — рассмеялась я, и поддержала Анни под попу. Сразу заныла спина, — очень большие и очень тяжелые птички...

Но смотрела я в это время на Катрилу. Девочка замерла посреди комнаты и застыла в поклоне. Разница со вчерашней перепуганной мышкой стала еще заметнее. И меня это немного обескураживало. Я боялась, что она больше никогда не сможет справится с тем, что ей пришлось пережить в винном погребе. Но сейчас я видела, что девочка чувствовала себя гораздо лучше, чем даже вчера утром.

Анни рассмеялась и спрыгнула с меня. Обняла за талию и прижалась.

— Катрила, иди сюда, — позвала она, — мама и тебя обнимет!

Девочка радостно кинулась к нам и прижалась ко мне, обнимая за талию вместе с Анни. Я не стала возражать, хотя подобная фамильярность была неприемлема. Но я скажу об этом дочери потом, наедине. А пока погладила по голове Катрилу.

— Ваша светлость, — она задрала ко мне сияющую мордашку и поблагодарила, — спасибо вам, что позвали мою маму! Она теперь всегда будет присматривать за мной. Она сама вчера сказала.

И Катрила снова радостно засмеялась, сверкая абсолютно счастливыми глазенками. Я кивнула, невольно улыбаясь в ответ. Совершенно не понятно, что здесь происходит. Я прекрасно помнила все, что произошло вчера. Хотя некоторые моменты весьма смутно, а кое-что так и осталось покрыто мраком. Например, я так и не вспомнила, что сделала с теми негодяями, и как оказалась в своей спальне.

— Мама, — теперь на меня точно так же, как Катрила, смотрела Анни, — ты вчера была всехней мамой! Да, Тайка? — она повернулась к моей горничной.

Та кивнула.

— Анни, нет такого слова «всехней», — сделала я замечание, положив ладони на макушки детей, — так не говорят.

— Почему не говорят? — искренне удивилась дочь. — Вчера все так говорили... Слуги, которые принесли тебя, Катрилу и Тайку. Мой папа... ну, то есть господин граф, — Анни запнулась и жалобно взглянула на меня. Я смотрела на нее с укоризной. — Мам, ну, все же знают. Ну, Тайка и Катрила знают.

Тайка и Катрила тут же закивала, подтверждая слова моей дочери. Я вздохнула... Ну, ладно. Шила, как говориться, в мешке не утаишь. Надо придумать, как легализовать происхождение Анни. Тем более, граф Шеррес на самом деле был хорошим человеком и великолепным отцом.

— Мой папа, — тем временем продолжала рассказывать Анни, — велел уложить вас на диваны в гостиной и позвать Южина. Вы с Катрилой были как мертвый, мам. Я тогда так испугалась. А у Тайки все болело. Она даже ходить не могла.

Тень вчерашних страхов мелькнула в ее глазах и исчезла. Я снова вздохнула. Да, дети вчера натерпелись. Хорошо, что Южин помог убрать последствия. Я была уверена, то это он. Больше же некому.

— А когда пришел Южин, он сказал, что Катрила спит, ты очень сильно устала, и его помощь нужна только Тайке. Он ее вылечил, мам. А папа расспрашивал прислугу о том, то случилось там, внизу. И слуги сказали, что ты спасла Катрилу и была всехней мамой. Они правда так говорили, мам. Я не вру!

— Я верю, — кивнула, — но все же, Анни, так говорить неправильно. И вместо этого неправильно слово лучше использовать правильное: общей мамой, мамой для всех...

— Нет, — упрямо замотала головой моя дочь, — это другое. А ты была всехней. Уж я-то знаю. — Уверенно закончила она и отцепилась от меня. — Мам, можно мы пойдем поиграем в саду?

Я кивнула. Почему бы и нет. Пусть идут:

— Только с няней, Анни. Одни из комнат ни ногой.

Еще не хватало, чтоб вчерашний случай повторился. Анни кивнула и через несколько минут девчонки, в сопровождении тетушка Верики отправились играть в сад. Тетушку Верику приставил к Анни барон Пирр сразу после того, как по моей просьбе прогнал Таниту, и добрая женщина мгновенно завоевала и мое расположение, и любовь моей дочери.

А я вспомнила про старую няньку, из-за которой вчера все случилось. Нахмурилась. Я даже не проконтролировала, чтобы ее наказали. Сомневаюсь, что граф Шеррес отпустил ее просто так, но мне хотелось самой вынести ей приговор, ведь она причина боль члену моей семьи.

— Тайка, — спросила я у горничной, которая с улыбкой смотрела вслед девчонкам, — а куда господни граф отправил вчера Таниту? Это же из-за нее все случилось.

— Так померла она, — улыбнулась Тайка и взглянула на меня, — ваша светлость, вы ее прибрали. Вместе с теми троими, которые в