— Вот ты и стала наркоманкой!

Оглянувшись на бачок от унитаза, я вспомнила о том, что там припрятала два флакона с препаратом…

И вот тут понемногу я стала отвлекаться от воспоминаний ночи. Они не хотели уходить и настойчиво возвращались. Я уже гнала их, но они отчаянно сопротивлялись. И чем упорнее было это сопротивление, тем больше мне хотелось подавить его. И мне это почти удалось.

Прошло не меньше десяти минут, пока я сумела переключить сознание на реальность. И теперь я уже понимала, в какую мышеловку попала. Я мыслила абсолютно здраво и помнила обо всех своих планах и намерениях, о своем долге, если хотите… Но при одной мысли, что я могу потерять ежедневную возможность испытывать это счастье, мне хотелось плакать.

А подлый внутренний голос уже шептал мне на ухо:

— Ну что ты так переживаешь? Ты покинешь лабораторию при первом же удобном случае. Ты же сама пришла к выводу, что этого сделать практически невозможно. Пока. Но пройдет месяц-другой…

— Стоп, — оборвала я ту часть своего сознания, которая толкала меня в пропасть. — Если ты еще несколько раз переживешь такое, то ты уже никогда, ты слышишь, Багира, никогда не захочешь уйти отсюда!

— А надо ли отсюда уходить? — убеждал внутренний голос. — Что хорошего тебя ждет впереди? В девяноста девяти процентах из ста ты погибнешь при попытке добраться до Грома.

Напрасно он произнес это имя! Может быть, именно оно помогло мне окончательно прийти в себя!

— Беги отсюда, Багира! — сказала я себе твердо. — У тебя страшный враг. Беги сегодня, сейчас, потому что завтра может быть уже поздно. Внутренний голос окрепнет, и его будет победить непросто, если не невозможно. Наркоманом становятся не с первого раза, но чем сильнее наркотик, тем это происходит быстрее. Физическая зависимость? Какая чушь! Ее в состоянии перебороть мало-мальски волевой человек. Только духовная зависимость! Только она делает из человека наркомана. И не какая это не «пища богов», а самый обыкновенный наркотик. Только, может быть, самый страшный из всех, открытых до сего времени. И именно благодаря своему коварству и внешней безвредности!

Здесь не осталось ни одного нормального человека! Они живут от ночи до ночи! С маленьким антрактом между ночными «сеансами».

Алексей назвал тебя своей любимой и отправился искать тебя в своих грезах, вместо живой, молодой и красивой! Ты понимаешь, что это смерть?

Я почти победила свой внутренний голос, и в этот момент в комнату влетел Алексей.

— Любимая, прилетел вертолет с продуктами, пойдем скорей.

Он еще не отошел от сна, и я сомневалась, что он вполне сознает реальность происходящего. Глаза его были совершенно сумасшедшие и блестели нездешним светом.

Решение пришло в голову молниеносно.

— Лешенька, я буквально на секундочку, — сказала я, показывая рукой на туалет.

Леша вышел за дверь, а я бросилась к бачку унитаза, выловила оттуда два полных флакона с препаратом и за десять секунд надела на себя максимально пригодную для улицы одежду. Самым слабым в ней звеном оказались легкие, почти невесомые тапочки, очень удобные дома, но почти бесполезные в горах.

— Как ты быстро, — засмеялся Леша, и мы побежали по коридорам и лестницам к выходу из пещеры.

Вид огромного бесконечного неба буквально ошеломил меня. Несколько десятков часов я провела в тесных коридорах лаборатории, но у меня было такое ощущение, что я провела там несколько месяцев.

Недавно взошедшее из-за гор солнце, еще слабенькое и ласковое, касалось вершины горы, прижавшись к ней, как котенок.

Придя в себя, я оглянулась по сторонам, и никакого вертолета не нашла. На несколько мгновений у меня возникла мысль, что вертолет — всего-навсего продолжение ночных грез Алексея, но он куда-то показывал мне рукой и звал за собой. Но там ничего не было. Там был тупик!

И, только подойдя вплотную, я заметила маленькую, еле заметную тропинку в расщелине между двух скал.

Мы прошли по ней несколько десятков метров и вышли на открытое пространство. Это был склон той самой горы, в недрах которой располагалась наша лаборатория. Но и там не было вертолета. Это было похоже на страшный сон!

— Да где же? Где же он? — закричала я, потому что мощный ветер бил мне в лицо и мешал говорить.

— Оглянись назад, — крикнул весело Леша, и я с нетерпением сделала это.

Метров за двести от нас на относительно ровном месте стоял, как ни в чем не бывало, вертолет, раскрашенный в те же цвета, что и костюм первого заместителя.

Это был военный вертолет, а когда мы подошли поближе, я разглядела на нем и следы «ранений» — несколько пулевых пробоин.

У меня потеплело на сердце при виде старой боевой машины, хорошо знакомой мне еще по училищу, где я налетала на ней немало часов. Это входит в программу спецподготовки секретных агентов, так же как и вождение всех наземных и водных видов транспорта.

— Помогай разгружать ему вертолет, а я буду носить все это в лабораторию, — крикнул мне Алексей, хотя ветер здесь был уже не такой сильный. Поняв это, он добавил уже нормальным голосом:

— Он впервые прилетел сюда, с нашим пилотом что-то случилось… По-моему, он ни бельмеса не понимает по-русски.

Из кабины вертолета в это время высунулся небритый пилот с автоматом на шее и закричал нам что-то на своем языке, показывая на часы.

— Он торопится, — понял Алексей. — Постарайся, чтобы ничего не пропало.

Пилот уже выкидывал из салона вертолета какие-то мешки с продуктами, и они падали на каменистую почву.

Алексей подхватил сразу несколько штук и, сгибаясь под их тяжестью, потащился в обратный путь.

«Ему потребуется не меньше пяти минут, чтобы с таким грузом дойти до пещеры и вернуться назад», — мелькнуло у меня в голове почти автоматически.

Площадка, на которой приземлился вертолет, была совсем крошечной, не больше нескольких десятков квадратных метров. Причем приземлился пилот не очень удачно, на самом ее краю, поэтому сразу за вертолетом начинался отвесный склон километра полтора длиною.

Все это я поняла за одно мгновение, но пилот уже что-то недовольно кричал мне, видимо, раздраженный тем, что я не бросилась бегом ему помогать.

Я стала принимать от него ящик за ящиком. Они были не тяжелые, но их было довольно много. Я успевала рассмотреть этикетки. Тут были и консервы, и чай, и кофе… Но это были маленькие ящики, которые он почти бросал мне в руки, не снимая автомата, хотя он и мешал ему работать, больно ударяя по корпусу.

Наконец, ему это надоело, и он повесил оружие на дверцу вертолета. И это была роковая ошибка. Оглянувшись назад, я дождалась, когда фигура Алексея скроется из виду, подождала несколько секунд для верности, и уже на следующем тяжелом ящике, который, раскорячившись, пытался передать мне неласковый пилот, схватила его за запястье и сдернула из кабины на землю.