Сказочный Юлин мирок родители тщательно ограждали от потрясений. В девяностые, когда в столице бушевал ураган, сваливший не одно московское семейство в пучину беспросветной бедности, Юлины родители выстояли. Они были востребованы, потому что знали языки. И отец, и мама. Переводили книги, сопровождали иностранные делегации, занимались с отпрысками нуворишей, невзирая на то, одеты их папы были в строгие костюмы-тройки или в малиновые пиджаки. И все это в дополнение к основной работе! Лишь бы Юленька не испытывала ни в чем недостатка. Они же занимались и с Юлей, чтобы самим не тратиться на репетиторов. Один день в их семье разговаривали на английском, другой на испанском, третий на французском.

У нее с самого раннего детства все складывалось гладко. Хорошая девочка из хорошей семьи. И мальчик у нее был хороший. Разумеется, тоже из хорошей семьи. Он быстро приучил Юлю к хорошей жизни.

Беды миновали и настали сытые нулевые. Юлины родители через хороших знакомых устроили ее в элитную гимназию на практику, с перспективой остаться. Зарплата там была сказочная даже по московским меркам. Хотя сама Юля метила выше. Она приглядела компанию по продаже элитной итальянской косметики и всерьез считала, что может со временем возглавить московский офис. Командировки за границу, в Италию, новинки от Тиффани, показ мод в Милане, экскурсия на парфюмерную фабрику, где Юле, отбирающей образцы, наперебой предлагают попробовать эксклюзив. Так ей виделось будущее.

О реальном мире Юля знала мало, потому что ее собственный мирок был сказочным, гламурным. Увидев у кого-нибудь из подружек китайскую подделку под известный бренд, а глаз у Юли был наметанный, она обливала девушку ледяным презрением:

– Нищебродка.

Для нее всякий, кто не мог себе позволить утром выпить чашечку кофе на Патриарших, а в обеденный перерыв забежать на бизнес-ланч в один из ресторанов на Тверской, не существовал. Кто не мог позволить себе слетать на выходные в Париж, а весной поехать дней на пять в Барселону, полюбоваться цветущим парком Гуэль. Море летом, это само собой. Ницца, Санторини… А зимой экзотические острова. Мальдивы, Сейшелы или Маврикий.

Девушки, которых она считала своими подругами, Юлю побаивались. Одна другой как-то пожаловалась:

– Я с ней на обед больше не буду ходить. Голодная ухожу. Все время боюсь ошибиться, взяв не тот прибор или неправильно сложив салфетку.

– Точно! А я когда ей эсэмэски пишу, каждое слово в ворде проверяю. И все знаки препинания. Так все равно ведь докапывается!

– Ну, кругом наша Юленька идеальна! И умна, и красива, и образованна! Одним словом, икона стиля!

– Куда уж нам, плебейкам.

– Не всем же так повезло с родителями.

– Ты, попробуй, ей это объясни. Она считает, что сама всего добилась.

– Жизнь таких наказывает.

– Точно!

– Что ж, подождем…

«У меня ведь было все», – думала Юля потом с тоской, когда слова ее бывших подруг оказались пророческими. Она с горечью понимала, что каждому отпущен лимит везения. Одни хлебают в юности, а потом судьба делает щедрый подарок. А ее, Юлин, лимит везения был исчерпан уже в двадцать пять. Когда она это везение по достоинству не оценила.

Жизнь ломается в тот момент, когда меньше всего этого ждешь. Когда сбываются самые заветные мечты. Юля поднялась на новую ступеньку карьеры в той фирме, которую давно облюбовала, и уже мысленно выстроила лестницу в небо. В Совет директоров, где Юля будет одним из топ-менеджеров.

Она прикидывала: «Моей начальнице тридцать с хвостиком, рожать пора. Даже если хоть на месяц она уйдет в декрет, я успею намозолить глаза Генеральному, поскольку буду чуть ли не каждый день ходить к нему с докладом. Я докажу, что я лучше».

Восхищенные Юлиными успехами родители решили подарить ей новую машину. Парень, с которым Юля встречалась, заговорил о том, что пора бы съехаться. Его родители готовы подарить молодым квартиру на Кутузовском проспекте. Меньшего Юля недостойна.

Она и выпила-то пару бокалов за ужином в ресторане, в честь своей помолвки и за новую машину. Любимого, красного, «Шато Петрюс». Лучшее вино, что у них было. И самое дорогое. Больше двух бокалов вина Юля редко себе позволяла. Она прекрасно знала этикет. Два бокала леди может себе позволить, больше – нет. Если у леди далеко идущие планы.

Но, видимо, именно в этот день лимит Юлиного везения закончился. И именно в ресторане. Ей бы глянуть на небо и попытаться по звездам прочитать свою судьбу. Но гордая Юля смотрела только вперед. Эйфория от успеха ее и подвела…

«Какой же я идиот, – мысленно усмехнулся Алексей. – Правильно они обо мне думают: старпер». Они, это молодежь, включая его продвинутую дочь. И еще более продвинутого сына, программиста. Чем допрашивать девчонок, давно надо было заглянуть в Инстаграм. Они сейчас все там тусуются.

В ожидании помощницы Юли Свиягиной Леонидов так и сделал. Имя у его следующей собеседницы было довольно редкое: Ярослава Царько. И Алексей нашел ее в соцсетях без особого труда.

«Ого!» – подумал он. Юлина помощница показалась ему невзрачной. Одета простенько, русые волосы собраны в хвост, лицо никакое. Скромная, старательная. Алексей затруднился бы сказать, какого цвета у нее глаза. Внимания не обратил. Ярких женщин он отмечал сразу.

А вот Славина страничка в Инсте оказалась на удивление смелой. Девушка лежала на огромной кровати в кожаной мини-юбке и алых ботфортах, тут же была цитата из скандального романа «Пятьдесят оттенков серого». Взгляд скромницы, но весь вид приглашающий. Понятно, кто ее любимая героиня! Анастейша Стил! А что? Определенное сходство есть. Алексей хмыкнул: несмотря на то что он был старпером, фильм он посмотрел. Так себе эротика. Вот раньше – да! «Эммануэль», «Девять с половиной недель»… Он тут же одернул себя: и в самом деле стареешь. Ты еще «Маленькую Веру» вспомни.

В этот момент к нему и подошла Слава. Он поднял на нее глаза, и не удержался, чтобы не хмыкнуть опять. Слава нервно одернула юбку, на этот раз миди. На девушке был свитер с горлом, а на ногах супермодные сейчас у молодежи кеды.

– Никогда бы не подумал, – вслух сказал Алексей.

– Что не подумали?

– Да вот, смотрю вашу страничку в Инсте.

Слава вспыхнула.

– Да ты садись, – Алексей кивнул на диван. – Я не извращенец.

– Кристиан не извращенец, он несчастный человек!

– Да он тебе, как родной, – удивился Алексей. – Да сядь ты, наконец.

Слава робко присела на краешек дивана. «Да, секс-бомба», – скептически подумал Алексей. И в третий раз хмыкнул:

– Ярослава Царько, двадцать восемь лет, не замужем. Принца, значит, ждем. Пусть плеткой лупит, лишь бы принц.

– Я не понимаю, зачем старики читают книги о молодежи, которую не понимают? – с вызовом спросила Слава.