руку. Я обернулась и наткнулась на глаза Криса, он улыбался и хлопал с остальными.

Чарна выбирала песню сама, и я слегка удивилась, услышав вступление Pink «U+ur hand». Да уж умеет она подобрать слова.

Она заголосила первый куплет и у нее как впрочем, и все остальное получилось отлично. Я вступила с припевом, и мы начали кривляться, было весело. Люди подпевали, прыгали, хлопали и поддерживали нас, было даже как-то странно, что как только я вернусь в зал, я снова стану просто «шестеркой». Мы старались петь все дерзко и зажигательно, так что после того как песня закончилась я еще какое-то время не могла отдышаться. Со сцены нас понесли на плечах близнецы, когда я оказалась сидя на огромном Бране, я почувствовала себя великаном. Они опустили нас на пол, а нам все еще аплодировали. Вся наша компания смотрела на Саймона, ждали вердикт.

— Да это было круто, бесплатная выпивка!

Мы подняли руки вверх и, сразу за этим последовала водка. Мы разговаривали, танцевали, а я то и дело посматривала в сторону Криса. Он выглядел вполне веселым, но почему то опять не глаза. Да что с ним такое?

Заиграла медленная музыка и Чарну тут же потащил за собой Сабола. Он был уже изрядно пьян, как впрочем, и она. Ган уже успел подцепить брюнетку и устраивал эротические танцы с ней на одном из столиков.

— Потанцуем? — спросил Рикки, который все-таки опрокинул пару рюмок и успел сообразить, что цвет моего платья синий.

Я протянула ему руку, потанцевать с другом лучше, чем стоять в стороне от того, что тот с кем ты хочешь танцевать, не может тебя пригласить на публике. Да и впрочем, вряд ли хочет приглашать тебя вообще.

Мы двигались в такт, особо не глядя друг другу в глаза, он как-то неуклюже приземлил свои руки мне на талию, а я пристроила свои ему на плечи.

— Что с тобой последнее время твориться? — спросил он мне на ухо.

— В смысле? — я откинула уже распущенные волосы назад и подняла голову навстречу моему лучшему другу.

— Я про твоего хозяина. Разрешает тебе пить, а ты все время смотришь на него. И еще у тебя такой взгляд, ну знаешь, я раньше его не видел.

— Я раньше не была «шестеркой».

Рикки немного помолчал.

— Я не об этом, ты поняла.

Я поняла, но я не хочу говорить это вслух. Не сейчас, не здесь не пьяная и болтающая всякую ерунду на эмоциях.

— Ладно, дело твое, но просто аккуратнее, хорошо? Не хочу, чтобы тебе было больно.

Я с благодарностью посмотрела на него и крепко обняла. Вспышка гнева, такого сильного. Не моя.

Я огляделась, Крис выходил в парадные двери покурить.

— Я…

Рикки не дал мне договорить, а просто опустил свои руки с моей талии.

— Спасибо.

Проговорила я и пошла, не надев даже пальто на улицу. Этот жест Рикки значил для меня больше, чем любые подарки, деньги и слова. Этот жест значил, что мой лучший на свете друг, не осуждал меня. Он все еще оставался моим другом, и плевать «шестерка» я или кто похуже.

Ну улице меня обдало ветром, но я не почувствовала, алкоголь все-таки сделал свое дело. Я нашла Криса за углом, он нервно курил и смотрел в одну точку.

— Ты в порядке?

Он поднял на меня глаза и покачал головой. Мы были в переулке одни, а значит, могли говорить открыто.

— Что случилось? — мой голос дрожал, а на плечи дул холодный февральский ветер.

— Ты случилась — во фразе прозвучала такая горечь, ярость и что-то еще, что-то, что я никак не могла идентифицировать.

— Я не понимаю.

— Почему ты со мной все время милая? За три недели я и слова хорошего тебе не сказал. Раздавал тебе приказы, а ты все время была со мной милой, что с тобой не так?

Я молчала, а он кричал.

— Я был груб, а ты не ушла? Ты язвила, но не уходила? Почему?

Он подошел ко мне вплотную и упер сою руку в стену слева от моей головы.

— А что бы изменилось? Ты бы возненавидел меня, и все стало бы только хуже.

Сердце бешено стучало, казалось оно вот-вот, выпрыгнет из моей груди. Он был так близко, но так далеко одновременно, что становилось страшно. Он был зол, нет даже скорее в ярости, а я не могла понять, причем тут я. Мне хотелось столько всего ему сказать, но вместо этого я молчала, пусть даст повод.

— Я бы не возненавидел тебя. Меня бесит, когда ты делаешь то, что я говорю, потому что знаю, что ты бы сделала по-другому. Бесит, что ты рядом только потому что прикована ко мне не по своей воле. Ты думала, я сделаю с тобой что-то плохое, я уверен, что ты и сейчас так иногда думаешь, я прав? Ты ведь меня монстром считаешь — он говорил громко, не кричал, но я почти чувствовала его злобу физически.

С поводом он не задержался.

— Я так думала, а что ты ожидал? Приводишь каждый день кого-то, напиваешься и трахаешь в своей комнатке извращений кого не попадя, ты даже имени не запоминаешь. Почему я должна была думать, что ты высокоморален? Да я боялась тебя, да и сейчас, наверное, тоже просто потому, что ты не понимаешь, как сильно я от тебя завишу. Там в клубе я перестала танцевать, только потому, что ты разозлился, не я, а ты. Я чувствую твои эмоции, я завишу от твоих желаний, ты хоть понимаешь, как мне было тяжело уехать из дома и лишиться всего, включая возможности думать и решать за себя? Я не готовилась становиться твоей «шестеркой» — я тяжело дышала — А теперь пропусти, я замерзла.

— Деннни прости.

Я была слишком злая.

— Просьба или приказ?

— Денни, просьба — он обхватил мое лицо руками и заглянул в глаза.

Мне нужно было успокоиться.

— Позже, пропусти.

Он отошел от меня, и я пошла прочь от него.

Я завернула за угол и тут же влетела в кого-то, не глядя этому кому-то в лицо я буркнула извинения и попыталась пройти, как вдруг услышала.

— Ты догнала меня.

Я подняла глаза, паук! Чуть пониже левой груди вошло тонкое жало, и я начала падать в темноту.

Глава 12. Арахнофобия

Голова. Голова раскалывается. Крис я помню Криса. Мы стояли в переулке, боже я, наверное, вырубилась прямо около клуба. Вот сейчас очнусь, оклемаюсь,