Детали становились четче, но я по-прежнему не видела лиц. Одним знаковым изменением стало то, что теперь я не была сторонним зрителем, теперь я отчетливо понимала, что этот мальчик я сама, что я сама кричу. Теперь я видела деревья, новая деталь, я понимала, что мне прохладно и за шиворот задувает ветер. Еще странно то, что теперь я в виде мальчика не просто стояла и протягивала руки, я лежала на холодном твердом асфальте, а из моих рта и носа текла кровь, оставляя около меня огромную бурую лужу.

Этот вечер не отличался от предыдущих моих вечеров, разве что у моего добровольного заточения появились новые размахи, я перебралась на диван в гостиной перед телевизором. Крис пришел раньше за талию он поддерживал хохотавшую во все горло блондинку на высоченных каблуках. У нее потекла туш, а платье, обшитое крупными блестками так, что оно больше напоминало чешую, уже было расстегнуто наполовину.

Крис не был особенно пьян, но вот девушка казалась совершенно неадекватной. Она посмотрела в мою сторону затуманенными глазами и пролепетала.

— Привет.

На этот раз мой хозяин даже с легендой моего нахождения тут не стал заморачиваться. Он просто взял девушку под руку, и они скрылись наверху. Вскоре дом наполнился криками, ерзаньем и скрежетом и скрипом. Иногда у меня создавалось впечатление, что я живу на порно студии.

Однако, несмотря на все неудобства связанные с девушками Криса я сделала одно любопытное открытие. Кристофер Стоун маниакально менял постельное белье.

Сначала я думала, что это просто совпадение, но потом действительно. Каждый раз как очередная фифа выходила из дверей его спальни, он менял за ней белье.

Открытие, как и любое другое, было сделано случайно. Я стояла в коридоре с зубной щеткой во рту, а он прошествовал около меня с кипой белья на стирку. Я озадаченно проводила его взглядом, а на обратном пути из ванной комнаты он пожал плечами и произнес.

— Ну, а что? Мне там еще спать.

В любом случае сегодняшняя блондинка была очередной на этой неделе, и я как-то не особенно задумывалась над тем, чем они занимаются. Выпив апельсинового сока и съев шоколадку, стараясь не думать, что она потом отложится у меня на боках, жировой прослойкой я пошла наверх, старясь особенно не вслушиваться в то, что происходило вокруг.

Я зашла в комнату здесь звуки из спальни звучали более приглушенно, и я намеревалась продолжить чтение. Эта книга было энциклопедией про всяких волшебных существ. Человеческий бестиарий, написанный скорее для детей, чем для взрослых, но изложенный безумно легким и интересным языком. Я наткнулась на него случайно в книжном магазине, который был на пути в продуктовый отсюда.

Я шла с пакетом чипсов домой, на неделе и решила, что мне стоит купить себе что-нибудь. Я решила посмотреть, как люди представляют себе наш мир, а когда прочитала пару строчек и не смогла оторваться. Изложение велось на основе древних легенд разных стран, поэтому расхождения с реальностью были минимальными. Я бы прочитала книгу и раньше, если бы мой сосед не был бы таким шумным. Как и сейчас я никак не могла сосредоточиться.

Я яростно, посмотрела на стену, как будто могла что-то этим изменить, и расстроено отложила книгу. Я остановилась на разделе про гномов, там рассказывалось, как раньше люди пытались найти их жилища. Надеюсь, Кристофер Стоун, что смогу тебе также отомстить, когда вздумаешь почитать, если ты вообще что-то читаешь в перерывах.

Я прикрыла глаза, и долго проворочавшись в кровати, наконец, смогла уснуть.

Все начиналось как обычно. Подул ветер, согнав с ближайших деревьев птиц. Послышались завывания и крики. На этот раз я смогла определить, кто кричал, это была женщина. Что-то скользнуло по руке, что-то теплое и родное. Я пыталась схватить это еще раз, но не смогла. Резкая боль в животе. Я согнулась. В голове билась боль. Мне стало страшно. Я умираю? Снова боль, я начала кашлять. Прикрывая рот рукой, заметила, что кашляю кровью. Снова боль, меня бьют? Да, боже, меня избивают, это чей-то ботинок. Чей-то огромный массивный ботинок. Он снова и снова врезается мне в живот пока, наконец, я не падаю на землю. Где-то каркнула ворона. Звуки стали такими отчетливыми, казалось, я слышу на много миль вокруг, но это не так. Я не слышу, как кричу. Рот открыт, из него хлещет беспрерывным потоком кровь. Асфальт вокруг меняет цвет, глаза не могут ни на чем сфокусироваться, я лишь вижу расползающееся пятно крови. Моей крови. Так отчетливо я ее еще никогда не видела. Гигантская лужа. Я кричу, не от боли, зову кого-то. Молчание, лишь ворона вдалеке. Снова кричу, но на мои крики приходит лишь очередной удар в живот. Боже, с ботинка уже капает. Да где же я? Что происходит? Почему так страшно, руки дрожат. Глупость какая, они дрожат не от страха. Меня бьют, все темнеет. Кричу, громко, что есть сил.

Из темноты меня вытаскивают сильные руки и прижимают к широкой груди. Пахнет спиртным, слышу голоса, говорят мужчина и женщина.

— Может вызвать ей скорую помощь? — предлагает женский голос, который звучит как-то истерично.

— Нет, просто уходи. Внизу телефон и деньги на такси, тебе не только на такси хватит — голос звучит грубо и одновременно знакомо.

— Я что тебе шлюха какая-то? Ты, что меня посреди ночи выпроваживаешь? — черт, какой омерзительный голос.

— Я сказал, вали, ты меня не расслышала? — перепалка продолжается еще мгновенье, и женщина уходит, хотя скорее, убегает.

Я начинаю различать, что происходит. Крис обнимает меня и гладит по голове.

— Денни — от звука своего имени в его устах сердце колотится.

До этого момента он никогда меня так не называл. Мы обходились примитивными «эй», разными местоимениями или полными именами при общении друг с другом.

— Денни — повторяет он чуть настойчивее.

Я подняла на него глаза, его лицо все еще чуть не в фокусе, но такое близкое и теплое, он прижимает меня к себе. Я слышу, как бьется его сердце, или мое. Я перестаю их различать.

— Я… — пытаюсь что-то сказать, но не выходит.

Он прислоняет палец к моим губам и шепчет.

— Все хорошо, дурной сон.

Я кивнула, я не хочу с ним спорить, но я уже догадалась. Это не сон, это воспоминание. Это его воспоминание.

Я начала тереть живот, создавалось впечатление, что он не мой. Что он из того сна, потому что болит.