– А что вы там про овощ фаршированный говорили, Егор Васильевич? А зачем это Алену Михайловну в овощ превращать? – Сердце забилось быстро и весело, как в молодости. – А вот давайте сначала ее шефу позвоним. – Он даже телефон нашарил в кармане халата и даже нажал на кнопочки…

– Как же вы все меня достали, уроды! – с чувством сказал их интеллигентный и безупречный главный врач. – Слышишь ты, пропойца, не будем мы никуда звонить. Мы по-другому поступим. Мы сейчас твою дорогую Алену Михайловну аккуратненько привяжем к коечке, уколем ей укольчики, чтобы крепче спалось, а завтра откорректируем лечение.

– Так она вроде бы уже шефу своему позвонила, сказала, что в себя пришла…

– А шеф завтра приедет и увидит, что никто в себя не пришел. Как тебя там? Петрович? Ты, Петрович, меня слушай, а не эту сумасшедшую. Хочешь, я тебе премию выпишу повышенную?

– Премию хочу.

– Вот и славно! Тогда давай-ка убери свой телефон и помоги мне отвести пациентку в палату.

– Ну ты и скотина, Стешко, – сказала Алена Михайловна и замахнулась, но ударить так и не успела, главврач перехватил ее руку, завел за спину и надавил…

В мутном оранжевом свете, льющемся из окон первого этажа, Петрович увидел происходящее с неотвратимой ясностью. Увидел со стоном падающую на колени Алену Михайловну, спешащего к ним мордоворота Федьку, личного водилу главного и лицо самого главного…

– Егор Васильевич, а разве же можно пациента бить? Да еще девушку? – спросил санитар хриплым от волнения голосом.

– Когда никто не видит, можно. – Главный улыбнулся и приветственно помахал Федьке. – Федор, иди-ка сюда. Помощь твоя нужна.

– Так это же получается преступление. Это ж получается, что Алена Михайловна лечиться у вас не хочет, а вы ее силой лечите. И близких ее вводите в заблуждение.

– Слушай, мужик, ты мозги совсем пропил? Я же тебе уже все популярно объяснил. Не лезь не в свои дела, шавка!

– А ты девочку отпусти, сморчок!

Вот не забылись некоторые навыки. Талант не пропьешь! Удар пришелся как раз в челюсть главного. Петрович бы и еще разок врезал, но не успел. Федька, падлюка, навалился сзади всей своей тушей, припечатал к земле.

– Слышишь, сморчок! Я молчать не стану. Я все расскажу!

– Ты расскажешь? – Главврач присел перед ним на корточки, брезгливо потянул носом, а потом велел: – Федор, пациентку в палату, а этого на освидетельствование. Он него водярой несет за километр.

– Врешь – не уйдешь, – прохрипел Петрович, едва не теряя сознание.

– Сначала на освидетельствование, а потом я подготовлю бумаги на увольнение, – повторил главврач. – Да кто вы такие, чтобы со мной бодаться? – спросил он ласково и со всей силы ударил Петровича кулаком в нос…

Старуху Ася нашла не в избушке, а на берегу озера. Она стояла спиной к воде перед невысоким холмиком. Могилой?..

– Принесла? – спросила, не оборачиваясь, то ли услышав, то ли почуяв Асино приближение.

– Принесла. – Ася достала из-за пазухи носовой платок.

– Сюда давай! – Старуха протянула руку, обернулась. На мгновение Асе показалось, что в ее незрячих глазах блеснули слезы. – Померла она уже, – старуха потянула носом, точно принюхиваясь, – но ты, девка, поспела.

– Поспела, бабушка. – Ася не сводила взгляда с могилы, старой, безымянной, без креста. Хотела было спросить, кто в ней похоронен, да передумала, поняла, что ответа все равно не дождется.

– В хату заходила? – старуха спрятала платок в складки юбки.

– Нет еще. – Сердце забилось радостно и быстро.

– Так зайди, очнулся товарищ твой. Иди, а я тут постою. Мне подумать нужно. – Не говоря больше ни слова, старуха отвернулась, а Ася бегом бросилась к избушке.

Занавеска была сдвинута в сторону, так что своего летчика девушка увидела сразу. Он полулежал на скрученном овчинном тулупе, лицо парня было бледным и растерянным.

– Здравствуйте. – Слова застряли в горле. Ася переступила порог и замерла в нерешительности. Как с ним разговаривать? Что сказать? – Здравствуйте, Алексей! – повторила она уже громче и решительнее. – Как вы себя чувствуете?

– Привет. – Он смотрел на нее с таким вниманием, словно пытался вспомнить. – Мы уже виделись? Вы Ася?

– Ася. – Она кивнула, расплылась в счастливой улыбке, рискнула подойти поближе. – Мы виделись, только вы меня не должны помнить. Я вас на болоте нашла. Вы раненый были…

– А я помню. – Он тоже улыбнулся, но ненадолго, словно улыбка причиняла ему боль. – Вы живете здесь, Ася?

– Я? Нет! – Она замотала головой. – Просто прихожу. Вы не волнуйтесь, тут места глухие, они вас ни за что не найдут.

– Кто?

– Немцы. Они вас искали, но не нашли. Сюда даже местные не ходят, боятся, – пояснила Ася.

– Кого боятся? Бабушку вашу? – на его лице снова мелькнула тень улыбки. – Строгая она у вас. Ругалась все утро, заставляла какую-то гадость пить.

– Это не гадость. Это отвары. Специально, чтобы вы быстрее поправлялись, чтобы лихорадки не было и рана хорошо заживала, потому что…

– Ася, – летчик не дал ей договорить, – Ася, я спросить хотел. Вы же местная, да?

Вместо ответа она молча кивнула, подошла еще чуть ближе.

Он был красивый. Вот прямо такой, что перехватывало дыхание. И неважно, что изможденный, с недельной щетиной и ввалившимися глазами. Все равно красивый!

– Значит, вы здесь знаете все? – Алексей попытался привстать, опираясь на локоть, но с тихим стоном рухнул обратно. Ася дернулась было ему помогать, но не решилась. Он же уже в сознании, вдруг обидится из-за ее бабьей помощи. – Мне бы к партизанам, – сказал он после недолгих раздумий. – Вы знаете, где их искать?

Она не знала. А иначе разве ж осталась бы дома в деревне!

– Не знаете. – Он верно понял ее молчание, устало прикрыл глаза.

– Если вы про донесение, – Ася перешла на шепот, – то не волнуйтесь. Я его передала. Человек один хороший рассказал про тайник для связи с нашими. Сегодня уже и получили его, ваше донесение. Те, кому положено, я хотела сказать… – Она испуганно замолчала, боясь, что летчик разозлится за такое самоуправство. Там военная тайна, а она хозяйничает без спроса…

Он не разозлился, только посмотрел очень внимательно, точно решая, можно ли верить ее словам. Наверное, поверил, потому что лицо его осветила слабая улыбка.

– Спасибо, Ася. Вы очень важное дело сделали. Вместо меня, – добавил после недолгой паузы.

– …Я знаю, где партизанский отряд. – Они не заметили, когда в избушку вошла хозяйка. – На ноги станешь, покажу дорогу. – Старуха подошла к печи, взяла в руки ухват, сказала требовательно: – А сейчас поесть тебе надо, хлопец.