– Я занялся всеми, – устало отозвался Бредников, потирая глаза подушечками пальцев. – Только разорваться я не могу!

– Ты должен понимать, что наверняка кто-то из окружения Соколовой причастен к похищению, или, во всяком случае, из этого исходить, – назидательно сообщил Тавров. – Не может автомобиль с тремя взрослыми мужчинами – из которых двое вооружены и имеют опыт силовых контактов – бесследно исчезнуть на оживленной трассе. Вооруженное нападение исключено. Так что же тогда? Только, как говорится, «засланный казачок». Вот этого «казачка» и надо вычислить как можно быстрее! Тем более что похитители пока не выдвигали никаких требований. Что, кстати, довольно странно: прошло больше суток, а они себя еще не проявили.

– Проявят, куда они денутся! – вздохнул Бредников. – Иначе, зачем похищать сына Соколовой?

– А если это личная месть? – предположил я. – Кому-то Соколова перешла дорогу, в бизнесе это бывает часто… Или такая версия: похитители в данный момент предпринимают какие-то действия, в которых Соколова им может помешать. Понимаете? Они не хотят, чтобы она что-то сделала. Они хотят, чтобы она как раз ничего не делала!

– Тогда они должны были сразу связаться с ней и предупредить: дескать, не суетись, тогда вернем пацана, – возразил Тавров.

– Зачем? – не согласился, в свою очередь, я. – Чтобы оперативники или мы получили шанс выйти на их след? А так они не «светятся» и никак их не зацепить, даже по телефонным звонкам.

– Резонно, – кивнул Бредников. – Но Соколова, к сожалению, даже предположить не может, кому она настолько перешла дорогу. Мы проверяем всех, кто мог на нее затаить злобу, даже уволенных из ее салонов в течение последнего года работников. Посмотрим: возможно, что и всплывет. Еще двух суток не прошло, а мы уже большую работу проделали. Так что результаты будут обязательно!

– Боюсь, что Вероника Павловна ждет от вас не результатов вообще, а конкретно живого и невредимого сына, – брякнул я. Бредников насупился и, сверля меня яростным взглядом, жестко заявил:

– Мы должны найти и задержать преступников! Именно в этом и заключается в первую очередь наша работа. А о сохранении жизни заложника мне напоминать не надо! Наши опера себя под пули подставят, но пацана спасут. Ясно?

– Не горячись, никто тебя обидеть не хотел, – сказал Тавров, неодобрительно глянув на меня. – Но в одном Слава прав: Соколова на все смотрит через призму безопасности своего сына. Так что особенно на ее содействие рассчитывать не приходится. Думаю, она уже пожалела о том, что в минуту отчаяния обратилась ко мне за помощью, а я настоял на том, чтобы поставить в известность власти. Так что надо готовиться к тому, что она будет играть свою игру.

Бредников устало потирал подушечками пальцев глаза: видно, ему за последние сутки и поспать толком не удалось. Тавров некоторое время наблюдал за этой процедурой, затем спросил:

– А что показали данные видеонаблюдения? Ведь снаружи и внутри особняка стоят видеокамеры, выведенные на пункт охраны. Там даже есть человек, который всем этим занимается. Э-э… как его?

– Крутов Леонид Сергеевич, – подсказал Бредников. – Мы взяли в работу имевшиеся видеоматериалы. Крутов еще вчера передал нам все, что мы затребовали.

– А что он сам сказал? Может, заметил что-то странное накануне похищения? – спросил Тавров.

– Нет, ничего такого он не заметил, – ответил Бредников. – Но он сообщил весьма ценную информацию о тех людях, которые с месяц назад организовали, по утверждению Лаврушина, слежку за Соколовой. По словам Крутова, Лаврушин очень серьезно воспринял факт слежки и поручил Крутову установить дополнительные камеры для наблюдения за прилегающими к особняку дворами и переулками. На кассетах, переданных Крутовым, эти люди наверняка засветились.

Зазвонил телефон. Бредников взял трубку:

– Бредников слушает. Кого? Нет, мы его не задерживали… С какой стати нам его задерживать? А в чем дело?

Бредников замолчал, слушая собеседника, и на глазах его лицо становилось из просто озабоченного напряженно-озабоченным.

– Я понял. Если вдруг он появится или даст о себе знать, немедленно звоните мне, в любое время дня и ночи. Спасибо!

Бредников положил трубку, обвел нас с Тавровым воспаленным взглядом и сказал:

– Звонил Мурлов.

– Кто? – почти одновременно переспросили мы с Тавровым.

– Мурлов Викентий Аркадьевич, управляющий Соколовой, – пояснил Бредников. – Так вот что он сказал: Крутов сегодня на работе не появился и не позвонил по поводу причины своего отсутствия. Управляющий заверил, что это первый подобный случай за те пять лет, которые Крутов работает у Соколовой.

Бредников побарабанил пальцами по столу.

– Вот что, давай сделаем так, – предложил Тавров измученному следователю. – Заяви Крутова в розыск и отдыхай. А мы со Славой поедем в особняк Соколовой и поговорим с Викентием, выясним подробности. Ну и фотографии Крутова раздобудем.

* * *

Важный дворецкий Викентий все более и более утрачивал свою невозмутимость: сегодня у него даже бакенбарды топорщились, словно развеваемые шквальным ветром.

– Это непостижимо! – растерянно повторял он, тыча в записную книжку серебристым «паркером». – Каждый день в этой книжке я отмечаю приход тех, кто здесь должен находиться по долгу службы. Это наша кухарка, горничная, а также известные вам господин Лаврушин, господа Порхов и Крутов. Когда они покидают дом, то обязательно предупреждают меня: такой порядок завела с самого начала Вероника Павловна, и он никогда – вы слышите? – никогда не нарушался. Если человек заболел или еще какой-нибудь форс-мажор, то он обязательно отзванивается, и я делаю отметку. И вот, пожалуйста!

Викентий озадаченно почесал бакенбард «паркером», оставив на щеке чернильный след.

– Вы звонили ему домой или на мобильный телефон? – спросил Тавров.

– Разумеется, звонил по обоим номерам! – вскричал Викентий. – Мобильник Крутова выключен, к городскому никто не подходит. Поэтому я и решил, что его задержал следователь. И вот выясняется, что никаких оснований для неявки на работу у Крутова нет. Выходит, что…

Викентий запнулся, не решаясь продолжать, и в отчаянии посмотрел на Таврова.

– Не стоит паниковать раньше времени, – попробовал успокоить его Тавров. – Неявка Крутова на работу вовсе не означает, что и до него докатилась волна похищений или…

Тут Тавров спохватился, воздержавшись произносить слово «убийство», и закончил речь следующей фразой, которую, видимо, полагал успокаивающей и оптимистичной:

– Мало ли что могло случиться: дорожно-транспортное происшествие, инфаркт, инсульт, банальный уличный разбой, наконец! Уверен, что уже сегодня люди следователя Бредникова найдут Крутова в больнице или в морге.

Как ни странно, тезисы Таврова оказали успокаивающее действие на Викентия. Он на глазах обрел обычную невозмутимость и спросил: