Он говорил, а сам осторожно поглаживал большим пальцем живот Даши, отвлекая её от слов. Близость Гриши сбивала Дашу с нужного настроя, в голове появлялся легкий шум, а внизу живота – напротив, тяжесть и тепло, устремляющиеся к развилке между бедер.

Даша реагировала на Зимина. Осторожно, трепетно.

– Я хочу объяснить свою реакцию на тебя в первый день. Из-за которой ты никак не можешь отпустить себя и начать доверять мне. Или хотя бы смотреть без настороженности. Мне постоянно пытаются «подложить» девиц. Конкуренты, другие доброжелатели. Те, кто хочет меня подцепить на крючок. Тихо… Что ты сразу вырываешься? Молчу – не нравится. Начинаю говорить – тоже. Снегурка, ты определись.

– Ты подумал, что я…

Она не договорила, её тело сильнее вдавили в его.

– Да. Подумал. Даш, ты же шикарная девочка. Невероятно притягательная. А я тут без связи, без возможности проверить тебя. Даш, я не хочу, чтобы ты строила напрасных иллюзий. По приезду в цивилизацию, я всё равно тебя проверю. Кто твои родители, чем жили, как жила ты. Узнаю всё про твою мачеху.

Она вцепилась рукой в его руку, пытаясь оторвать от себя.

– Через пару дней ты поймешь, почему я так поступаю. Прекрати вырываться. Я ничего плохого не делаю. Сцапал тебя – да. Заграбастал – да. Потому что не могу иначе. Повторюсь, ты невероятная. Вижу тебя и всё. Я же говорю, что не хочу тебя отпускать. Ты меня не слышишь.

– Слышу, Гриш, – Даша заставила себя расслабиться. Её кидало из одной эмоции в другую, и она никак не могла найти точку опоры.

– Надеюсь, Снегурка. Иначе нам придется чертовски трудно.

Если бы Даша не видела своими глазами, ни за что не поверила бы.

Сначала появился шум, который её переполошил. Несмотря на то, что Гриша предупредил, что за ними – вернее, за ним, – приедут, для Даши это было эфемерно.

Ровно до того момента, пока она не увидела сквозь пургу приближающиеся темные точки.

Люди и техника.

Много людей и невероятной техники, о существовании которой она и не подозревала.

Даша повернулась спиной к окну, не в силах наблюдать за происходящим. То, что разворачивалось на улице, больше походило на кадр из фильма. Про тех людей, которых не существовало. Это было за гранью её понимания.

Она даже закрыла лицо руками. Что происходит…

Старалась дышать часто, не поддаваясь накатывающей панике. Хотела перемен, и она их получает.

Готова ли она к ним – другой вопрос.

– Даша, – она не слышала, как Григорий вошёл в комнату и оказался рядом с девушкой.

Лишь вздрогнула и убрала руки с лица, но их успел перехватить Гриша. Сжал кисти, перевернув ладонями кверху. И поцеловал сначала одну, потом вторую.

– Не переживай. И не пугайся.

Даша молчала. По спине побежал табун мурашек, непонятно, правда, от чего – от грядущих перемен или от прикосновения мужчины. На ладонях, в том месте, где коснулись его губы, разливалось приятное тепло. Даша не спешила возвращать руки себе. Пусть… Ей нравилась это нечаянная близость среди бушующей стихии.

– Там… твои люди? О том, что ты говорил, да?

– Да.

– С ума сойти.

– Не надо. Тебе привезли одежду.

– Я поеду в своей.

– Даш…

– Григорий, пожалуйста.

Он едва заметно прищурился.

– Долго ещё ты будешь мне противостоять?

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– Хочешь, заедем к тебе за вещами? Не знаю, конечно, как по времени, но, думаю, при желании успеем.

Даша в задумчивости прикусила нижнюю губу. В голове царила полная сумятица.

– Я приму от тебя только самое необходимое. Никаких дорогих брендовых вещей.

Уголки мужских губ дрогнули, недовольство в глазах смягчилось.

– Договорились.

– Я просто не хочу возвращаться домой. Наверное, Гриша, это звучит ужасно, но с некоторых пор дом, где я выросла, перестал дарить уют. Там всё… чужое.

Даша не заметила, как голос охрип, а в горле образовался ком, который мешал говорить.

Гриша сильнее сжал её руки и снова прикоснулся к ладоням руками.

– Вот и позволь мне подарить тебе счастье. И уют, если ты захочешь.

На последние слова она не обратила внимания.

Зря.

Даша спустилась вниз и снова немного ошалела от той деятельности, что разворачивалась вокруг. Мужчины в спецодежде деловито сновали по дому, иногда задерживались рядом с Григорием, чтобы обсудить предстоящее передвижение и получить распоряжение.

Даша стояла в стороне и наблюдала за происходящим. Нет, за Григорием в основном. Как спокойно и уверенно он держался. Как разговаривал с другими мужчинами. Отдавал распоряжение без лишней суеты, уверенный, что их выполнят в точности. Ему подчинялись беспрекословно.

На неё поглядывали. Нет-нет да ловила она на себе любопытствующие взгляды. Но никто не задерживал их дольше положенного времени. Посмотрели и сразу же пошли заниматься делами.

– Ты готова? – спустя пару часов спросил Зимин.

– Думаю, да.

На самом деле она так не думала. За эти часы она с десяток раз порывалась подойти к Грише и сказать, что никуда не едет.

– Это твоё. Возвращаю.

Он протянул её сумочку, которую она, волнуясь, даже не заметила.

Даша не стала проверять всё ли в наличии. Документы её проверили сразу, остальное представляло ценность только для неё.

Единственное, от чего она бы точно не отказалась, это от комплекта нового белья.

Они спустились в гараж. Черный внедорожник уже прогревался. Гриша открыл заднюю дверь, Даша нырнула в теплый салон и выдохнула. Чем ближе выезд, тем сильнее её охватывало волнение. Она вцепилась в сумку, как в последний оплот спокойствия.

На самом деле, её эмоции были достаточно странными. Несколько дней назад, отправляясь с Татьяной в гости к незнакомым людям, она испытывала легкое раздражение. Ни страха, ни, тем более, волнения. Скорее, желание отделаться от навязчивости мачехи, которая чрезмерно активно доставала её с поездкой. Говорила, что одна поехать не может, это будет выглядеть некрасиво, что ей необходима компания. Даша понимала, что ей манипулируют, и всё же поддалась, проявила малодушие. Но в случае с Татьяной это скорее была жирная точка, которую хотела поставить Даша. Она дала понять мачехе, что её потуги нажиться за счет падчерицы не прокатят. И Даша готова противостоять.

С Григорием Зиминым всё обстояло иначе. Ему противостоять как раз не получалось. Даже если и хотелось… Его появление в её жизни напоминало водоворот, который встретился на пути неожиданно, и не имелось возможности избежать попадания в воронку. Он привлекал, затягивал, не отпускал.