Его вели инстинкты, настолько древние, что с легкостью брали верх над разумом. Они привыкли доминировать, вести.

Грудь Даши легла идеально в его ладонь. Упругая, манящая. Даже сквозь свитер ощущался возбужденный сосок.

И это окончательно сорвало планку у Зимина. Приглушенно застонав, он устремился книзу, чтобы найти губами зовущие навершия. Свитер оказался реальной помехой. Мужчина, плотно сжав губы, стремясь, как можно быстрее добраться до желанной плоти, потерял связь с реальностью. Взялся за края кофты и потянул кверху.

– Гриша! – легкий вскрик не смог остановить его.

Похеру на всё…

Он не железный.

Пах ныл от болезненного напряжения, кровь превратилась в выжигающую лаву, в висках стучало с такой силой, что отдавало в затылок. Напряжение достигло апогея. Реальность сместилась.

Ещё один рывок, и свитер оказался сдернутым, а перед его жадным взором снова предстало тело Снегурки. Белоснежное, с изумительно гладкой кожей, по которой языком хотелось чертить узоры.

И клеймить.

Оставлять потом отметины, чтобы никто не смел посягать. Даже в сторону глядеть. Собственнические инстинкты не хлестали, били наотмашь. Ревность к потенциальным соперникам оглушала. Даже тот мудак, которому мачеха обещала Дашу, расценивался Григорием как ходячий мертвец.

Если он трогал ЕГО Снегурку… Лапал своими грязными пальцами её красивое тело… Запугивал её. Ему не жить.

Откинув свитер куда-то в сторону, Гриша снова потянулся к девушке, припечатывая её к матрасу.

– Гриша!

Её ладони уперлись в его плечи, отталкивая.

– Что? – выдохнул он, распластывая пальцы по узкой талии, переходящей в сумасшедшие и соблазнительные бедра. Кожаные лосины ничего не скрывали, обтягивая изумительные формы. Он не дал возможности ответить Даше. – Я только тебя потрогаю. Не буду я лишать тебя девственности в самолете. Это будет в совершенно другом месте и при других обстоятельствах. Но со мной.

Он видел, как изумление отразилось в её колдовских глазах. Как в них застыл немой вопрос, а внутри него растекался жидкий огонь, уничтожая все цивилизованные нормы и утверждая право мужчины над женщиной.

– Не смотри так, Снегурка. Ты – моя. Осознаешь ты это или нет.

Он склонил голову и припал к участку кожи, что располагался выше плоского живота, но ниже груди. От его поцелуя множество мурашек рассыпалось по белоснежному телу.

Даша больше не отталкивала его. Её руки, что ещё несколько секунд назад, сжимались в кулаки, расслабились. Остались на его обнаженных плечах.

Он проложил дорожку из поцелуев.

Ниже и ещё ниже.

Пока его губы не наткнулись на преграду в виде пояса лосин. Даже будучи подростком и активно занимаясь петтингом, он не испытывал такого напряжения. Его тело рвалось изнутри, превращаясь в миллиарды молекул. Он вдыхал запах Даши, трогал её, а у самого перед глазами появлялись черные мушки. Гриша находился на грани. Его губы целовали, а между тем росла потребность в оскале. В рыке, в яростном стоне.

И он пошел дальше.

Поднял голову так, чтобы видеть лицо Даши. Девушка смотрела на него. Чуть приподнялась, подавшись вперед, раскраснелась. Губы чуть приоткрыты, дыхание сбившееся.

Она возбудилась.

Поймав её немного растерянный, ошеломленный взгляд и не разрывая установившегося контакта, он подтянул своё тело так, чтобы обе руки оказались свободными. После чего очень медленно обеими руками дотронулся до внутренней стороны бедер Даши.

У девушки вырвался рваный выдох, и глаза округлились сильнее.

Она ждала…

Ждала его дальнейших действий.

Они последовали.

Гриша без лишней суеты развел бедра Даши в стороны, переместив своё тело между раскинутых девичьих колен.

– В следующий раз, когда я прикоснусь к тебе, – продолжил он говорить, так и не дождавшись от Даши диалога, – ты будешь полностью обнажена. Здесь – тоже.

Его ладонь легла на промежность Снегурки. Девушка интуитивно попыталась свести бедра, но натолкнулась на преграду в виде его тела.

Гриша едва ощутимо вдавил пальцы в лоно, безошибочно найдя сладкий узкий вход.

– Гриш…

– Тссс… На тебе же одежда, Снегурка. Дай я тебя потрогаю.

– Я больше… Я больше никогда не буду просить тебя поцеловать себя, – тихо выдохнула она, безвольно откидываясь на подушку и выгибая поясницу, приподнимая грудь кверху. Соски по-прежнему дразнили его. Маленькие, аккуратные. Розовые. Совершенные. Загляденье и только.

Услышав её слова, Гриша приглушенно засмеялся.

– Попросишь, Дашуль… Ещё как попросишь. Просто в следующий раз знай, что одним поцелуем дело не ограничится. Ты просьбой даешь доступ к телу. Ко всему. А я голодный до тебя. Охренеть какой. Никого никогда не хотел так, как тебя.

– Я… не дразнюсь, – так же тихо проговорила она, как и ранее.

– Я знаю.

Если бы дразнилась, не то бы было.

Но об этом он говорить не стал.

– Я просто… – она шумно сглотнула и снова приподнялась, на этот раз на локтях. – Я просто не могу понять. Ни себя, ни того, что происходит.

– А обязательно понимать? – его пальцы снова закружили на её раскрытом лоне.

– Наверное, нет…

– Хочу снять с тебя лосины.

– Зачем?

Для убедительности она покачала головой.

Гриша прищурился, хищно улыбнувшись одними губами.

– Ты понимаешь зачем.

Он действовал напористо. Не оставляя ей шанса. Отодвинулся, сместившись, подхватил под попку, приподнимая. Даша поддалась. Включилась в игру, осмелилась на большее.

Или начала ему, наконец, доверять? Поняла, что если он захочет, его сам черт не остановит, не то, чтобы физически слабая девушка?

Гриша ловил каждый оттенок её чувств. Всматривался в лицо, в глаза. Легкий испуг присутствовал, но, наверное, так и должно было быть. Она же девственница. От одной мысли, что к её нижним складочкам никто не прикасался, кровь ударяла в голову, лишая последних остатков самообладания.

Желание добраться до Снегурки становилось навязчивой идеей. Разумно было избавиться от потребности в ком-то. Унять зудящую тяжесть в паху, освободить себя.

Но Седой сдерживался.

Он снял лосины и протяжно громко выдохнул, когда увидел трусики Даши. Вернее то, что они скрывали. Сладкую расщелину, обозначившуюся сквозь намокшую ткань. От осознания того, что Даша тоже возбудилась, Григория повело ещё сильнее.

Он снова развел в стороны ноги Даши.

– Гриш…