Потом придет время Кумколя. Нефтяное месторождение, такое близкое и лакомое, словно запретный плод под короткой юбкой первокурсницы. Только все как с той же юной красоткой – смотри, любуйся и роняй слюни, но там кто-то уже оказался первым. Пока отходили от первых ударов и слушали в эфире голоса умирающих России, Китая и всей Средней Азии, около сотни ушлых офицеров российских войск воздушно-космической обороны захватили Кумкольское месторождение.

Байконур не только космодром, арендованный у Казахстана, но и город при нем. Служивые понимали, что довоенных запасов не хватит надолго. Нравственной стороной дела вроде защиты штатских коллег-соотечественников или присяги своей стране, которая, судя по отрывочным сообщениям, корчилась в агонии, особо не озадачивались. Забрали семьи и рванули в соседнюю пустыню, выживать в новых условиях тотального мирового раздрая. Ну а когда шымкентские сунулись за нефтью, тут и обозначился расклад сил на ближайшие двадцать лет. Хотите топлива, будьте любезны предоставлять бартер по тарифу – продовольствие, бензин, переработанный из этой же нефти, ну и, естественно, женщин, куда уж без них, – для бывших военнослужащих, не обремененных семьями. И все попытки отбить месторождение будут сопровождаться большим «бадабумом», так как вышки заминированы. Что наглядно и продемонстрировали, рванув нефтепровод, ведущий к Шымкенту, и вынудив потом всех, кому необходимо топливо, снаряжать караваны в пустыню.

Иргашу тоже пришлось принимать эти условия. Кумколь намного ближе, чем тащиться через полстраны на каспийские месторождения или на Кенкияк в Актюбинской области. Правда там договориться не получилось бы, северное побережье оккупировало какое-то Братство, подмяв под себя и западные районы республики. Когда-то говорилось, «кто владеет информацией, тот владеет миром». Теперь же, когда материально осязаемые ресурсы стали иметь большую ценность, чем призрачная информация, миром владел тот, у кого было топливо, еда и боеприпасы. Насколько Иргаш знал, Каганат с Братством дел не вел, а сам пока тоже старался не пересекаться с «береговыми», как они себя обозначили. Не пришло еще время. Вот разберутся с русскими в Кумколе, с чем он всегда мириться не собирался, а там и за остальную казахскую землю потолковать придется.

Успев осмотреть место предстоящей засады, подошел командир штурмового подразделения. Его профессионализму Иргаш доверял, как-никак бывший военный.

– Ну что, Чингиз?

– В степи атаковать точно не стоит. Эффекта неожиданности не будет, на открытом пространстве пыль от машин далеко видна. На выходе со станции поставим платформу, состав вынужден будет остановиться. На крыше вокзала разместим пару снайперов, технику за каждым зданием. Пока они будут пытаться убрать платформу, мы и ударим.

– Успели бы с «Шыгысами», можно было обойтись вообще без стрельбы, хрен бы они с танками решились тягаться, – задумчиво произнес Иргаш. – Но кто знал, что они понадобятся так скоро, а Танкист еще не закончил в Отаре.

– Ничего, – успокоил Чингиз, – справимся и тем, что есть. Для отвлечения внимания задействуем «уланов». Тренировали их не зря, успеют отработать достаточное количество противника, пока мы не вступим.

– Хм… – Иргаш устремил пристальный взгляд на запад. Рельсы терялись где-то среди холмов, там, откуда ожидался состав.

План ему не нравился. Слишком мало информации о самом поезде. Какое имеется вооружение, техника, количество личного состава. Только общие сведения и цель. Плохая подготовка обычно чревата неудачей и большими потерями, а бессмысленно терять ничего не хотелось: ни людей, ни технику. Кроме того, и патроны не вечные, их запасы уменьшаются. За караванами охотиться проще. Что колонна с топливом, что с продовольствием, там сразу видно, какой транспорт нужно уничтожить в первую очередь. А тут сплошная неизвестность…

Со стороны гарнизона показался «Газ-66», отвозивший наемника в пустыню. Вот и еще один манкурт появится в хозяйстве. Отдавать его брату Иргаш, конечно же, не собирался. Тот действительно слишком импульсивен и просто пристрелит его, а такого раба можно использовать с выгодой. Например, убить кого-нибудь в Шимкенте его руками. Выяснить, с кем контактировал, и если важная личность, к нему и подослать с приказом на устранение. Фамилия и имя охотника известны, останется дать задание шпиону, чтобы разведал контакты. Не зря же ему бумагу завизировал сам генерал Управления, другим охотникам за головами документы подписывали заместители. Часть-то памяти он потеряет, но что-то из навыков останется, и до поры до времени служить будет исправно.

Иргаш в задумчивости вернулся к машине. Предстояла бессонная ночь. Чтобы акция прошла без сучка, без задоринки, нужно много думать.

– Ну что, поехали? – Ахмед все не мог успокоиться, пытаясь что-то продемонстрировать брату.

– Да поехали, поехали! Вот ты настойчивый!

– Брат! – Ахмед приложил руку к груди. – Если тебе не понравится, можешь потом меня стукнуть. Больно.

– Я так и сделаю, не сомневайся.

На территории поселка, за стеной из вагонов, уже устраивали лагерь и разжигали костры, устанавливая на них казаны. Время ужинать. Кто-то закричал и замахал рукой, привлекая внимание.

– Господин! Чай готов!

– Останови! – Иргаш хлопнул водителя по плечу.

– Брат! – удивился Ахмед. – А как же…

– Привезешь сюда, что хотел показать. А я чаю хочу.

Выйдя из лимузина, Иргаш поправил на поясе кобуру и направился к чайханщику. Старый Адыл был с ним с тех самых пор, когда он только начинал промышлять по всей области, выстраивая свою империю. До полного могущества еще далеко, но добиться этого реально, имея таких верных людей, как Адыл. Иргаш его ценил не только за умение заваривать чай, хотя равных ему и в этом найти сложно. Кроме того, гонщиком тот оказался, как говорится, от бога, профессионально водил любую технику, от мотоцикла до танка, а за Иргаша способен был убить даже родного брата.

Расположившись у одного из костров, Адыл расставил чайное хозяйство, которое возил с собой, называя это маленькой чайханой. Складной столик с короткими ножками, самовар, медный чайник и настоящие пиалы. Их он защищал от внешних воздействий с такой тщательностью, которой могли бы позавидовать работники какого-нибудь мирового музея, отвечавшие за безопасность редких и хрупких экспонатов. Чай из пиалы вкусней, чем из металлической кружки, поэтому чайханщик трясся над посудой, словно мать над поздним ребенком, что оберегает его от любой малейшей жизненной неприятности.

Иргаш захлопнул крышку деревянного ящика, откуда Адыл достал свое добро, и уселся сверху.

– Наливай, а то уйду!

Адыл споро наполнил пиалу и протянул ее хозяину.

– Угощайся, дорогой!

Иргаш втянул ноздрями аромат и сделал маленький глоток, смакуя терпкий напиток. Плохо, что нет масла и перца, но и так хорошо. Зеленый чай, из самого Сурхандарьинского Оазиса. Караванщики везли в Каганат товар из южного вилоя́та[25] Узбекистана, да Иргаш его перекупил, не все же Старейшинам кайфовать. И так жируют в своем Шымкенте.