Протискиваясь вдоль автомобилей, Александр услышал травивший анекдоты голос, снова смех, и понял, что вся охрана собралась в последнем, пятом грузовике. Осторожно прокравшись к нему, он обнаружил открытый задний борт. Под тентом кузова в сизом дыму сидели солдаты. Знакомый, совсем не табачный запах. Уже зная, что обнаружит, быстро забрался в кузов и уселся на лавку у борта. Разговоры и смех сразу стихли, и Лемке втянул ноздрями воздух.

– Так, анаша. – Он окинул присутствующих взглядом. – Запрещенными препаратами пользуемся, да, бойцы?

– Кто запрещал-то? – возразил кто-то. – Или мы что-то пропустили, мырза[27] генерал?

Снова раздался смех людей, прекрасно осведомленных о звании особиста.

– Петросян, что ли? Или решил пойти по стопам Коянбаева и Кабатова[28] и возродить казахстанский кэ-вэ-эн?

– Чо? – не понял шутник.

– Патрон в оче! Вы что, совсем охренели? – тихо сатанея, стал заводиться Лемке, и усы встали дыбом. – Вы кто? Вы воины Каганата, вашу мать! Совет Старейшин возложил на вас важную миссию, а вы тут дрянью балуетесь, суки!? Оружие ваше где!? Под трибунал захотели? Я вам устрою, мать вашу! А ну встать! Тез[29]!

Кто-то попытался выполнить команду, но тут же раздался окрик.

– Сидеть!

– Кто сказал? – процедил Лемке, всматриваясь в лица бойцов.

– Ну я, – сказал сидевший напротив крепыш лет тридцати. Ехидно кривя губы с тонкой полоской усов, нагло пялился прямо в глаза особисту. – Что ты сделаешь?

– Пристрелю, сука! Прямо тут! – процедил Лемке и сунул руку за пазуху, к подмышечной кобуре.

Удар сапогом в запястье «отсушил» ее, отбросив тело к борту и вышибив дыхание.

– Ты что делаешь!? – закричал кто-то из присутствующих.

Крепыш достал из-под лавки автомат и прикладом саданул Лемке по голове.

– Вот мое оружие! Видишь?

Грузным кулем особист вывалился из кузова, стукнулся плечом о бампер «уазика» и затих на досках платформы.

– Да он всегда меня бесил. – Крепыш спрыгнул следом. – И дома постоянно цеплялся. То ему честь не отдал, то сплю на посту. Задолбал. Ера, сюда иди! Помогай!

– Нам же кирдык, Берикбай!

– Если трепаться как бабы не будете, никто не узнает. Давай, хватай за руки! Колыбек! Иди, глянь, никто не палит из вагона?

Из кузова выпрыгнул еще один боец, посмотрел вдоль состава и покачал головой.

– Чисто.

– Давай, тащи! Кидай!

Лемке полетел вперед головой с платформы, приложился спиной о землю и покатился по насыпи, царапая лицо и руки о сухую траву. Сознание его не покинуло, и пытаясь восстановить дыхание, он еще долго слышал, как гудели голова и рельсы под уходящим поездом.

Июль 2033 года

Жамбыльская область

Район Турара Рыскулова

Пески Мойынкум

Шал поднялся на очередной бархан и замер. В пустыне любое движение сразу бросается в глаза, и желание привлекать к себе внимание у него отсутствовало напрочь. Тем более, как бы ни хотелось считать увиденное наваждением, это оказался не мираж. Быстро приближающийся предмет явно имел какое-то отношение к парусному флоту и своим присутствием нарушал древний постулат, что кораблями пустыни могут быть только верблюды.

Обычная лодка, что-то среднее между каяком и байдаркой, поставленная на треугольную раму с тремя колесами, и с настоящим косым парусом. Но, как бы смешно и причудливо это ни выглядело, в данной фантасмагории имелся некоторый плюс: о сумасшествии пока говорить рано. Или не рано, и все подобные видения являются именно подтверждением тихого помешательства? Шал обернулся назад посмотреть, нет ли рядом Айгерим или кого-то из ангелов, забирающих души, Жебрейила и Азрейила, например. Нет, совершенно один, не считая неизвестного штурмана, бороздившего бескрайние просторы казахстанских пустошей.

Нет, все-таки парус настоящий, на мифическую подлодку не похож, хотя о ней не слыхал только ленивый. И версий этой квинтэссенции вербального сюрреализма и абсурдности существовало множество. Подводная лодка в степях Украины, Монголии, в песках Кара-Кумов… у шутников фантазии хватало во все времена. Только в отличие от перечисленных вариантов, упоминание казахстанских песков имело реальную основу. Бывала подлодка именно в этих землях. Проездом, в далекие годы Великой Отечественной, но бывала, как бы нелепо это ни звучало. Железнодорожная станция Джусалы недалеко от места, что потом назвали Байконур, стала одним из пунктов в фантастическом походе «М-32» по пути в ремонт из Новороссийска в Горький.

Завод «Красное Сормово», где изначально «Малютка» сошла со стапелей, казался близким, но по всему Нижнему Поволжью шли бои, а Волга близ только что освобожденного Сталинграда оставалась заминирована. Потрепанную в противостоянии с румынским эсминцем в водах Черного моря лодку отправили поездом в Баку, но специалистов, понимающих в ремонте подводных судов, там не оказалось. Из нефтяной столицы ее отбуксировали через Каспий в Красноводск и уже оттуда окружным путем по степям и пустыням, по маршруту Джусалы – Кинель – Красный узел – Арзамас отвезли в Горький. После ремонта она вернулась на Черное море уже короткой дорогой через Пензу и Сталинград, но все так же железнодорожным путем. Да и не только лодки перевозили, и торпедным катерам посчастливилось в годы войны попутешествовать по железным дорогам. Вот так и родилась присказка – подводная лодка в песках Казахстана.

Кормчий самоходной колесной лохани вел ее по самому краю степи, постепенно переходившей в пустыню Мойынкум, что уже говорило о реальности происходящего. Будь это бредом, парус двигался бы напрямик через пески. Дальше на север барханы начинали расти ввысь, порой достигая высоты около семидесяти метров, что судоходству подобных транспортных средств явно не способствовало – в таком песчаном лабиринте передвигаться возможно только верхом, пешком или на автотранспорте. То ли на борту заметили человека, то ли смена курса была запланирована изначально, но судно стало удаляться, отклоняясь к югу. Ну и слава Всевышнему, что отвел в сторону очередную неизвестность.

Шал уселся на песок. Усталость, умноженная во стократ благодаря колодке на шее, валила с ног. На горизонте виднелись заснеженные вершины гор, а значит, где-то там есть люди. Непонятно, сколько еще топать, поэтому необходимо отдохнуть. Насколько Шал знал карту области, это мог быть и Киргизский Алатау, если он правильно выбрал направление, удаляясь с места экзекуции. Ежели ошибся, значит, Тянь-Шань, но тогда движется он в сторону Лугового, к своим истязателям. Заблудиться в пустыне легко, как и в лесу, если нет компаса.