– Нет, – категорично провозгласил он.

– Точно?

Джимми посмотрел мне прямо в глаза.

– Я никогда не разговаривал с вами о Гудини, Рональд. Кстати, тема действительно могла бы стать интересной. Тут нужно подумать. – Он шагнул к французскому окну. – Почтальон пришел. Давайте я схожу за письмами.

Джимми вышел и почти сразу же вернулся.

– Вот и я, – сказал он, положив несколько конвертов на стол. – Ладно, мне, пожалуй, пора. Оставляю вас наедине с работой, а сам пойду развеюсь.

Один из конвертов оказался больше остальных. Давайте-ка поглядим, кто его отправил. Доктор Твист!

Я торопливо вскрыл послание. Внутри находилась дюжина отпечатанных листков, последний же был подписан от руки.

«Дорогой Рональд!

Здесь объяснение Вашей загадки. Я начал с того места, на котором остановились Вы – с обнаружения тел Патрика и Элис, – и тоже писал от первого лица. Ключ к решению нашелся сразу же, вся ваша история предполагала лишь одно толкование. Но все равно признаю, что получил несказанное удовольствие от работы. Пожалуй, возможность написать эпилог для меня и впрямь ценнее самого раскрытия тайны.

Большего пока сказать не могу. Подробности обсудим при встрече.

Засим остаюсь и т. д…»

«Ключ к решению нашелся сразу же»? То есть доктор Твист действительно объяснил невозможное и связал все нити в один узелок? Ну-ка, ну-ка…

У меня кружилась голова. Джон буквально выхватил Элизабет из моих рук. Гробовую тишину среди перепуганной горстки людей нарушил голос Виктора:

– Да, ничего другого и быть не могло. Патрик и Элис никогда не уехали бы, не попрощавшись. Вот вы их и поймали, инспектор…

Абсолютно сбитый с толку Дрю промолчал. Он присел на корточки и стал разглядывать тела. Немного погодя старший инспектор поднялся и трясущейся рукой зажег сигарету.

– Им, должно быть, несладко пришлось перед смертью, – произнес он с легкой дрожью в голосе. – На животе у каждого по несколько рубцов. Обоих зарезали примерно сорок восемь часов назад. Если судить по их одежде, посреди ночи. Каждый смертельный удар пришелся прямо в сердце.

– Но где же машина и чемоданы? – воскликнул я. – Кто же…

– Убийца, – перебил меня Дрю. – Это очевидно. После расправы над Латимерами он избавился от их вещей, чтобы все выглядело как внезапный отъезд.

– Господи! – простонал Виктор. – В моем доме, над моей головой, пока я спал!

Дрю посмотрел ему в глаза.

– Убийца сильно рисковал. Для такого необходима крайне веская причина. Хотя тут есть и определенный парадокс. Несмотря на то что мистер Дарнли мог в любой момент проснуться, преступник, не спеша, мучает жертв. Любопытно. Очень любопытно.

– Где я? Ох, Джон, пойдем отсюда! Я больше ни на секунду здесь не останусь!

Джон, все еще держащий жену в объятиях, принялся ее утешать:

– Любимая, постарайся не вспоминать. Пошли домой. – Он повернулся к Дрю: – Вы не возражаете, инспектор?

Тот молча покачал головой.

– Мне уже лучше, дорогой, отпусти меня.

Джон и Элизабет направились к двери.

Увидев, как у снохи подкашиваются ноги, Виктор, немного поколебавшись, обратился к Дрю:

– Я провожу их. В такой темноте слишком легко упасть и пораниться.

– Хорошо, но будьте осторожны.

Когда все Дарнли ушли, в гостиной вновь воцарилась тишина. Дрю недоверчиво покачал головой.

– Я уже ничего не понимаю.

– Инспектор, – сказал Генри, – не позволяйте двум мертвецам сбить себя с толку. Тут преступление особенное, не связанное с предыдущими. – Он подошел поближе к дивану. – Ваша теория была правильной. Эти люди, – мой друг указал на Латимеров, – и есть бандиты, которых вы искали. Мошенники и убийцы!

Глаза у Дрю зажглись привычным блеском.

– Вообще-то да, могло найтись несколько человек, которых они одурачили, и данный случай не имеет ничего общего с другими. Почему я раньше не подумал?..

– Теперь Латимеры мертвы, – продолжил Генри, – и у меня не осталось причин молчать. Присядьте, пожалуйста. Моя история довольно долгая.

Мы заняли места вокруг стола с хрустальным шаром. По просьбе Генри в комнате выключили все освещение, лишь в камине тускло мерцал огонь.

Мой друг побарабанил пальцами по маленькому столу. Внезапно шар словно вспыхнул, испуская поистине магические лучи, и мало-помалу вся комната сжалась до одного источника света, мягкого, гипнотического, убаюкивающего. Дрю не отрывая глаз смотрел на сияющую сферу. Я тоже будто впал в транс. Факт, что в комнате находились два трупа, больше никого не заботил.

Генри позволил нам напитаться этим странным светом и начал говорить:

– Да, прибавьте сюда пару хитроумных трюков, и вы будете готовы поверить в существование оккультных сил. Не нужно стыдиться. Таким нехитрым способом одурачили многих далеко не глупых людей. Моего отца, например. Причем ему не просто показали фокус. Он потратил на тех двух так называемых медиумов, которые сейчас лежат под диваном, приличную сумму денег.

Все началось с самоубийства миссис Дарнли. Она действительно покончила с собой, несмотря на слухи. После ее смерти сраженный горем Виктор потерял рассудок. Его бизнес прогорел, и часть дома пришлось сдавать. Вот она, первая тайна: по ночам жильцы слышат шаги на чердаке, а соседи замечают таинственные огни из той самой комнаты, где миссис Дарнли рассталась с жизнью. Объяснение здесь – проще некуда. Разумеется, не кто иной, как отчаявшийся Виктор, ходил наверх в надежде встретиться со своей безвременно ушедшей супругой.

Но люди уезжают одни за другими, и дом приобретает странную репутацию. Его якобы посещают призраки. Слухи распространяются и достигают ушей Латимеров – мошенников, играющих с оккультизмом. Особняк с привидениями, только представьте! Идеальная среда, чтобы облапошивать людей!

Итак, они вселяются к Дарнли. Их сосед, мой отец, оказывается известным писателем, который недавно тоже потерял жену. Латимеры немедленно осознают, как из его горя извлечь выгоду, и тут же при всех демонстрируют несложный, но аккуратный трюк. Мы слышим голос моей мамы из уст Элис.

– Так это тоже махинация? – воскликнул я.

– Конечно. Поймите, прочитать запечатанное послание достаточно просто. Тут нужен лишь длинный, тонкий пинцет. Его вставляют в щель у верха открывающегося края конверта. Клея там нет. Остается подцепить лежащее внутри письмо, после чего пинцет поворачивают. Бумага скручивается, и ее можно вытащить. Назад же она вкладывается строго по противоположной схеме. При должной сноровке всю операцию можно проделать даже в темноте. Понимаешь мою мысль, Джеймс?