Когда я с трудом пришел в себя, ужасные рези в животе еще не прекратились. До моих ушей донесся какой-то повторяющийся шум. Патрик выкапывал яму. Он решил, что я умер, и собирался спрятать труп! Закончив рыть, Патрик толкнул меня, и я свалился в могилу. Не очень, кстати, глубокую, порядка трех футов. Падая, я рефлекторно выгнул спину, и это позволило оставить между телом и стенкой ямы небольшой запас воздуха. А дальше мне пришлось принять одно из тяжелейших решений. Логика тут простая. При малейшей попытке подняться он наверняка добил бы меня лопатой. Значит, лучше притвориться мертвым, а затем попытаться вылезти. Когда первые комья земли упали мне на спину, поневоле вспомнился Гудини. Он хоронил себя на шестифутовой глубине и тем не менее выбирался на свободу. Конечно, его талант не сравнить с моим, но и на меня давило в два раза меньше земной толщи. Я изо всех сил контролировал дыхание, пытаясь экономить воздух…

– И все-таки вырвались! – воскликнул Дрю, пораженный историей моего друга.

– Еле-еле, – кивнул Генри. – Сложнее всего оказалось преодолеть страх. Куда проще рассуждать, чем не шевелиться, когда тебя хоронят заживо, уж поверьте.

– Все сходится, – провозгласил Дрю. – Мистер Уайт увидел Патрика, когда он нес вас в сторону леса, чтобы закопать там, и пошел следом. Тот заметил его и проломил череп. Наверное, после этого Латимеры сильно удивились, узнав, что ваш отец не умер. Представляю ход их мысли: когда он обретет память и заговорит, связь между исчезновением Генри и телом, которое несла та самая «тень», станет очевидной.

Нужно срочно выпутываться. В деревне не знают, что Генри закопан в лесу. Расследования нельзя допустить, это слишком опасно. И Латимеры находят лазейку. Они заявляют, как видели затравленного Генри на вокзале Паддингтон. Ловкий ход, должен признать. Мало того, что Уайт-младший предстает живым, его еще и подозревают в покушении на отца – ведь все окрестные жители знали об их жутких ссорах, после одной из которых он и скрылся. А поскольку в глазах Латимеров Генри мертв, ни одна душа, по их мнению, не способна доказать обратное. Задумка превосходная, но кто мог предугадать дальнейший поворот событий?

Генри ухмыльнулся.

– По фантастическому совпадению, Джеймс увидел меня на оксфордском вокзале. Тогда я не знал, что на папу покушались. Мне и без того было несладко. Женщина, которую я любил, предала меня, в сущности, убила. Отношения с отцом вконец испортились, более того, я сам помогал Латимерам дурачить его. Единственное, чего я хотел, – поскорее забраться в поезд и уехать из страны.

– Помнишь, что ты сказал мне тогда на перроне, Генри? «Мне пора. Люди слишком жестоки».

Мой друг кивнул.

– Ирония судьбы, – произнес Дрю. – Латимеры клялись, что видели вас около двенадцати тридцати в Паддингтоне, а вы в тот самый момент прощались с товарищем у оксфордского поезда.

– Интересно, что они подумали, услышав мои показания? – спросил я.

– Может, вернулись к могиле, которую выкопал Патрик, – предположил Дрю. – И увидели разрытую землю без единого намека на тело Генри. Но этого мы уже никогда не узнаем. – Он помолчал. – Прошло три года, а Латимеры все продолжали дурачить людей. Однако лично меня больше всего интересует, как они убили Боба Фарра… в опечатанной-то комнате! Да и что, собственно, делал здесь Боб Фарр?

– Находясь в Америке, – после небольшой паузы ответил Генри, – я часто мечтал приехать сюда. Поверьте, это возвращение представлялось мне особо пикантным для Латимеров. И, чтобы месть оказалась более сладкой, мы решили использовать сходство с Бобом. Представляете, сначала им наносит визит он, а чуть позднее – и я. Каково, а? Мошенники, заставлявшие людей верить в духов, сталкиваются с парнем, которого собственноручно прикончили! Причем их кошмар предстает сразу в двух обличиях!

Разумеется, я предупредил Боба, насколько опасны эти люди. Он лишь ответил: «Если захотят поиграть грязно, я покажу им пару-тройку интересных штук», – и уехал, пообещав звонить каждые два дня.

О том, что произошло дальше, я могу только догадываться. Должно быть, Латимеры оглушили Боба и спрятали. Представляю себе их диалог:

«– Элис, успокойся, никакой это не призрак! Просто Генри оставался живым, когда я закапывал его, только и всего!

– «Только и всего»! Замечательно, Патрик!

– Нужно разделаться с ним окончательно. У меня есть идея. Раз нельзя заставить тело исчезнуть, надо его обнародовать для всех!

– Да ты рехнулся! Ты нас на виселицу приведешь!

– Нет, слушай: мы должны внушить Виктору с Артуром, что миссис Дарнли все-таки убили, а ее дух, который уже несколько лет бродит по чердаку, жаждет мести. Предложим провести эксперимент по материализации в заранее осмотренной комнате, а потом там найдут тело Генри! Можешь представить себе эффект? Да и нам эта затея на руку. Лишняя известность никогда не помешает.

– Хм-м-м… Звучит интригующе, но я боюсь. Нас моментально заподозрят.

– Не заподозрят. Вот мой план…»

– Ну или что-то в таком духе, – закончил Генри воображаемый диалог.

– Пока неплохо, – кивнул Дрю. – До этого места все сходится. Но каким образом Латимеры сохранили нетронутыми печати после убийства Боба?

Генри перевел взгляд на меня.

– Помнишь, Джеймс, о чем ты задумался, когда пошел на чердак во второй раз? Я тебе еще намекал о пропорциях. Скажи, ведь размеры коридора стали другими?

Пелена начала спадать.

– Кажется, да, – подтвердил я. – Вроде припоминаю. Хотя по-прежнему не могу разобраться…

– Меня тогда там не было, – продолжил Генри. – Но ваших рассказов оказалось достаточно, чтобы воссоздать для себя картину преступления. Это истинный шедевр, достойный опытнейших иллюзионистов. Итак, в чем же заключался замысел Латимеров?

Для начала не забывайте о планировке чердака, она в данном случае очень важна. Коридор, оканчивающийся ширмой, которая полностью закрывает заднюю стену. По правую сторону – четыре двери, ведущие в одинаковые комнаты, но только в первой из них имеется хоть какая-то мебель. Обратите также внимание: двери сливаются со стенами, обшитыми темными дубовыми панелями. Фактически при скудном освещении вход в каждую комнату различим только по четырем белым ручкам из фарфора.

Что вы разглядели, в первый раз поднявшись на чердак? Свет, исходящий из самой последней комнаты (открытой, прошу заметить), из-за чего остальные дверные ручки отблескивали – и все. Вы видели не четыре двери, а одну. И три ручки.

Открытый проем на самом деле вел в третью комнату. Латимеры передвинули вперед ширму, а также свинтили ручки у первой, второй и четвертой дверей и прикрепили их с одинаковыми интервалами на стенных панелях. Понимаете? Между третьей комнатой и общим входом в коридор.

Благодаря тусклому освещению иллюзия получилась идеальной.