— Завтра днём семейный бранч в «Боно» на Кутузовском. Я заказал стол на шесть человек. Полагаю, этого достаточно.

— Я ещё не говорила с родителями. Может, они завтра и не смогут. И зачем на шесть человек?

— Ну, позвоните им сегодня и объясните, что мы в субботы их будем ждать. Адрес я сейчас скину.

Через полчаса Ангелина позвонила родителям:

— Мам, я выхожу замуж. Завтра в ресторане я вас познакомлю с женихом. И Лере скажи, если ребят пристроит, пусть с Максимом приходят. Стол на шесть человек заказан, — Ангелина решила, что старшая сестра должна тоже присутствовать на сватовстве.

— За кого ты замуж выходишь? — опешила мать.

— Завтра увидите. Зовут Борис. Мы в пансионате познакомились.

— Так, вы, получается, только две недели знакомы! И уже замуж собралась! Он откуда приехал? Ему жить негде?

— Мамуль, мы сегодня были у нотариуса, заключили брачный договор.

— Геля, это очень странно. Ты его практически не знаешь, а уже какие-то договоры подписываешь.

— Мам, давай до завтра. Увидите Бориса и решите, странно это или нет.

Через пятнадцать минут позвонила сестра:

— Сейчас мать звонила. Они с отцом в ауте. Ты с каким-то аферистом в пансионате познакомилась и договор с ним подписала. Это о чём? Что за договор.

— Брачный договор.

— Я считаю, что брачный договор «обнуляет» штамп в паспорте, — Лера любила показать сестре, что она старше на два года, а значит, умнее. — У мужчины пропадает моральная ответственность семью, и муж становится не супругом — человеком из одной упряжи, — а партнёром. А партнёр рядом, пока выгодно. Объясни, что этот, с позволения сказать, жених из себя представляет?

— Завтра встречаемся днём в ресторане, и ты его увидишь. Я тебе адрес отправлю. Если Юлия Витальевна посидит с внуками, то приезжай с Максом.

— А почему нельзя было заранее пригласить? — выразила недовольство Лера.

— Потому что решение пришло только сегодня, — объяснила Геля и подумала, что Борис назначил встречу назавтра, потому что ему так удобно, он даже не попытался узнать, удобно ли это Геле и её родным. — Ну, если тебе завтра неудобно, то перенесём на неделю. Я перезвоню.

Ангелина набрала номер Бориса:

— Завтра мои родные не смогут прийти. У них другие планы. Надо перенести знакомство с ними на следующие выходные.

— Мы во вторник говорили о встрече в эти выходные, то, что Ваши родственники узнали об этом только сегодня, Ваша вина. На следующей неделе я уеду из Москвы. Значит, познакомимся на свадьбе.

— Но пока мои родные не познакомятся с Вами, не поймут, с кем хочет связать судьбу их дочь, свадьбы не будет.

— Ангелина, не надо меня шантажировать.

— Я не шантажирую, а озвучиваю свои условия. Вы же свои условия мне ставите. Кстати, замечу: приятно, что Вы обратились ко мне по имени. Впервые.

— У нас начался нетелефонный разговор. Я сейчас приеду. Какой у Вас номер квартиры?

Назвав адрес, Ангелина заметалась по комнате: хотела надеть платье, но потом достала новый тренировочный костюм (она у себя дома, поэтому в домашней одежде, и пусть будет видно, что ради Бориса на шпильках по квартире ходить не собирается), потом кинулась на кухню помыть грязную посуду, в ванную — снять бельё с полотенцесушителя, обратно в комнату — убрать вещи со стульев.

Заиграла мелодия маминого звонка:

— Лера позвонила, сказала, что знакомство с твоим женихом переносится. Ты не поссорилась с ним?

— Мама, пожалуйста, ничего не придумывай. Завтра Лере не с кем оставить ребят, свекровь, видимо, не сможет приехать, поэтому переносим мероприятие.

— А на какой день?

— Я тебе попозже сообщу. Сейчас с Борисом согласую, и тебе с папой перезвоню.

Борис приехал через полчаса. Зашёл в квартиру, высокий, плечистый, подошёл к Ангелине, ничего не говоря, обнял и притянул к себе. Геля хотела что-то сказать, но Борис впился губами в её рот, она ощутила, какие они мягкие и нежные, его язык скользнул к её языку. Страсть вспыхнула внезапно. Ангелина хотела отстраниться, но вместо этого привстала на цыпочки, обхватила его шею руками, прижимаясь еще теснее. Опьяняющие поцелуи стали сильнее. Борис гладил её грудь сквозь мягкую ткань тренировочного костюма. Ангелина почувствовала, как от этих прикосновения напряглись соски. Её тело под ладонями Бориса было гибким и сильным, её волосы щекотали его руки и подбородок, прикосновения губ заставляли делать глубокие, шумные вдохи. Борис не торопился. Он бережно ласкал женскую грудь, целовал мягкими губами соски, гладил её гибкое, изнемогающее призывное тело. Ангелину охватило неодолимое желание, и она прижалась к его широкой, горячей груди, ощущая, как он не спеша, медленными движениями все глубже проникал в её хрупкое тело, и в мире не осталось ничего, кроме острого, почти невыносимого удовольствия.

Изнеможденные после близости, они лежали на смятом покрывале, каждый думая о своем. Борис повернулся в сторону Гели, любуясь её точеным профилем.

— А я думала, что тебя как женщина не волную, — призналась Геля.

— Нет, я тебя хотел всегда, с той минуты, как увидел. Когда на Новый год мы танцевали, я ощутил, как твоё тело чувствует ритм, чувствует меня. Я тогда ещё подумал: «Это моя женщина».

— Ты очень хорошо танцуешь.

— В детстве я занимался бальными танцами.

— А потом бросил?

— А потом были горячие точки и совсем другие танцы.

Заиграла мелодия маминого звонка:

— Геля, ты сказала, что перезвонишь. Уже двенадцатый час, а мы с папой не спим, ждём твоего звонка.

— Давайте завтра встретимся. Борису неудобно через неделю. Если Лера не сможет, приезжайте без неё.

— Геля я не понимаю, что у тебя происходит.

Ангелина сама не понимала, что происходит, но что-то происходило. Это точно.

Рано утром Борис уехал, как он выразился, привести себя в порядок. Ангелина ещё долго спала, а проснувшись, не могла сразу понять: ей приснилось или наяву жарко шептал слова любви человек, прежде не проявлявший никаких эмоций.

В двенадцать часов Борис заехал за Гелей. На нём был тёмно-серый костюм-двойка с однобортным пиджаком, галстук на полтона светлее — одно слово, жених. Во всяком случае, родителям показать будет нестыдно. Родителям жених дочери действительно понравился, понравился и Лере, которая, оставив детей на мужа, тоже приехала на смотрины. Родственники оценили серьёзность и солидность жениха — не пустой болтун, вертопрах, а человек обеспеченный, немногословный, но заметили, что он «давящий», вроде и ничего плохого сказано не было, но под тяжёлым взглядом этого молчаливого человека было почему-то неуютно.

В конце обеда Борис обратился к родителям Гели:

— Уважаемые Андрей Петрович и Елена Александровна, я прошу у вас руки вашей дочери.

Отец вопросительно посмотрел на