раз, когда мне плохо, иду сюда и просто смотрю на неё.

Тогда все проблемы забываются. И я ухожу в себя, вспоминая прошлое. Дни в России, когда мы с отцом ездили туда по его работе. А пока он торчал на переговорах, я гулял с Артёмом, с которым познакомился через интернет. И когда мы встретились, узнал, что у него была младшая сестра.

Которая сразу же запала мне в душу. Стоило только взглянуть в её медового цвета глаза, растерялся. Списал на то, что Алиса была похожа на мою мать, которую она напоминала в детстве. Точь-в-точь.

Тогда не мог выкинуть её из головы, и только при виде неё хотелось потрепать её по голове, позаботиться и приласкать. Чисто человеческие отношения брата и сестры. Тогда я ещё скучал по Ребекке, которая училась в Канаде. Всё это смешалось, и маленькая русская девчонка вскружила мне голову.

И с тех пор не выходила из мыслей.

Даже сейчас, заходя в свой кабинет, думаю только о ней.

Перешагнув порог, останавливаюсь. Вглядываюсь в открывшуюся картину и равнодушно смотрю на замершую воровку.

Не ожидал. Вот чего-чего, а от неё этого нет. Да, знал, что у неё были проблемы с деньгами, и они с братом как-то даже оказались в детском доме. Им явно не хватало средств. Но то, что видел сейчас, обескуражило. И разозлило.

Я перечислил на счёт, что она дала, не миллион рублей, как Алиса просила, а намного и намного больше. И зачем она решила покопаться в моих вещах? Тем более, там, где делать ей этого нельзя.

Там лежит наша фотография. Которую до сих пор храню в том ящике.

Смотрел на неё и старался оставаться человеком. Потому что, глядя на неё, начинал чувствовать. Всё. Смотря на маленькую девчонку, вижу всё ещё жизнерадостную Алису, которой дай повод посмеяться, и она хохочет без остановки.

Сейчас она изменилась. Стала скованней, спокойней, равнодушней. Взрослее и рассудительней.

Вспоминаю и Артёма. Каждый раз сжимаю кулаки, проклиная себя. Я совершил огромную ошибку. За которую и поплатился. Отгородился от Новиковой, живя от неё вдали.

Следил, наблюдал издалека. А когда узнал, что она приехала в Америку, и вовсе чуть не сорвался. Смог, удержался. Ребекка удержала. Сказала, что так будет лучше.

Но Алиса, как мотылёк, сама прилетела на разгорающийся огонь, то есть на меня. Сама, её я не заставлял. И в жизнь её не вмешивался.

Хотя… Да, кое-что я всё-таки сделал.

Но сейчас это не имеет никакого значения.

То, что я вижу – вот это сейчас меня волнует.

– И что ты делаешь? – стараюсь быть спокойным. Хотя в груди всё уже кипит от злости. Девушка, от которой душа разрывается на части, лазает по моим личным вещам. – Этому тебя научили в детском доме?

Не сдержался, сказал. Потому что злился. Зря она это сделала, зря…

– И это говоришь мне ты? – голос Новиковой надрывается, и она поднимает ладони с документами в воздух. – Что ты скажешь на это, Адам? Почему мои украденные документы оказались у тебя? Не бывает таких совпадений. Неужели это ты сделал? Всё подстроил? То ограбление. И увольнение. Я не верю, что это случайности. Особенно после того, как увидела ту…

Она хочет сказать что-то ещё, но резко замолкает.

Видимо, понимает, что не стоит говорить эти мысли вслух. И лучше бы она их сказала. Потому что, если Алиса не скажет их сейчас сама, придётся доставать информацию из неё своими методами.

А они ей не понравятся.

– Да, твои документы у меня, – произношу одновременно равнодушно и раздражённо, стараясь не злиться.

Я не хочу её пугать. Она только перестала трястись под моими руками как оленёнок.

– Потому что вчера их привезли из отдела полиции.

Девчонка приоткрывает рот, удивлённо сминая файл в руках.

– Я тебе не верю, – её сладкий и надрывающийся голос, который пленяет слух, разлетается по всей комнате.

– Мне всё равно, Алиса. Я не буду оправдываться. Говорю, как есть. Твои документы не крал. Из магазина не увольнял и аварию твоего брата точно устроил не я. Хочешь сделать из меня злодея? Продолжай. Потому что я им стану. И тогда перестану быть таким добрым.

Говорю серьёзно. Меня раздражает такое отношение. Такие действия. Дай мне волю разгуляться, она пожалеет о том, что говорит.

И станет шёлковой. Покорной. Такой, какой я хотел её видеть.

Несмотря на то, что Алиса играет не последнюю роль в моей жизни, даже ей нельзя говорить со мной так и обвинять в чём-то.

Она напрягается, вскакивает со стула. Роняет документы в ящик и идёт быстро в мою сторону. Взгляд у неё растерянный.

Считала, что это сделал я? Хорошее у неё обо мне мнение.

Когда моя девочка приближается ко мне и намеревается вылететь из кабинета, ловлю её за плечо, хватая ладонью. Не рассчитываю силу, и малышка шипит, стараясь сразу же вырваться.

А я не отпускаю. Делаю ей больно, понимаю это, но отпустить не могу. Потому что нравится видеть на её лице другие эмоции.

Когда она не строит из себя жертву.

Притягиваю её крошечное тельце к себе, заставляя поднять голову, и из-за миниатюрного роста взглянуть мне в глаза.

И снова вижу медовый оттенок, пробуждающий давние воспоминания.

И мои слова, сказанные перед отъездом, которые до сих пор отчётливо бьют в голове.

«Мы ещё встретимся, Алиса. Не забудь меня».

Не знаю, запомнила ли она эти слова или нет.

Но обо мне помнила.

Раз пришла ко мне за помощью. Тогда я удивился, честно. Особенно, когда услышал, что эта девчонка перелезла через забор. Сначала я самостоятельно приказал не пускать её. Чёрт знает, зачем, но меня она удивила.

Как и сейчас.

– Отпусти, больно! – восклицает, наверное, впервые показывая своё недовольство так ярко.

Осмелела.

Мне это нравится.

Хотя, меня она устраивает в любом виде. Дрожащая, неуверенная и порой даже чересчур спокойная.

– Адам!

На её слова только сильнее вжимаю её в себя. Хочу поцеловать её. Жёстко, грубо, до крови.

Даже если ей будет больно. Мне хочется этого. Просто необходимо почувствовать её на своих губах.

Но дверь резко распахивается, громко ударяясь о стену, и мне приходится отпустить малышку.

– Э-э, – протянула взявшаяся из ниоткуда сестра, которая испортила всё веселье. – Я слышала крики…

– Всё нормально, – отрезаю недовольно, не смотря на Беку. – Алиса, ещё чуть-чуть, и упала бы.

Глупая отмазка. Но сестре необязательно знать, что здесь происходит.

– А-а, хорошо, – тянет, заходя в кабинет.

Оборачиваюсь в её сторону, вижу недоверчивый и неуверенный взгляд. Ненавижу, когда лезут