– Кто-то идет за нами, – наконец, сказала женщина и обернулась, посмотрела словно мне в глаза.

Я вздрогнула, даже отступила от зеркала, понимая, что темные строгие глаза принадлежат ведьме по имени Хергана.

Ее спутник тоже обернулся, хмыкнул.

– Уверена? – спросил он, доставая меч.

– Да, Лики-поганец, и его приспешники. Сейчас будут здесь. Лучше сдавайся, потому что тебе нечем защищаться от них всерьез, – строго сказала Хергана и прикрыла глаза.

Вокруг нее закружился черный туман, вихрь холодный и колючий, страшный и могущественный. Я даже не сомневалась, что еще миг и он наберет такую силу, что никто не сможет подойти к ведьме, но этого самого мига ей и не хватило.

Шесть магов в белых мантиях возникли как магический круг вокруг всадников.

– Сдавайся! – велела Хергана своему спутнику.

Конь ее встал на дыбы, едва не скинув ее с седла, а затем попытался перелететь через белую нить магического круга. Ему это удалось, но свет под ним вдруг превратился в луч и ударил снизу вверх, в самое брюхо, заставляя коня рухнуть замертво, сбросив ведьму.

– Нет! – вскрикнула я, вдруг осознав, что здесь творится страшное зло, но крик мой никто не услышал.

Я бросилась вперед и наткнулась на холодную, все еще не очень чистую зеркальную гладь. Тогда только опомнилась. Это только мой сон, еще и о прошлом. Что бы я ни кричала, куда бы ни бежала, а случившееся уже не изменить.

Мое смирение и понимание, видимо, изменили восприятие и картинка тут же приблизилась. Названный муж Херганы не сдался, просто не успел. Белый луч, как шпага, пробил его грудь, а маг, сделавший это, рассмеялся.

Этот смех совсем не сочетался с его лицом. Я его тут же узнала! Он был среди магов, меня встречавших. Лики Шерайдо. Кажется, он ректор магической академии. Тут он, видимо, им еще не был, не знаю даже, почему я так решила. Зато поразил меня красный камень в золотой оправе, висевший на цепи на его груди и мерцавший словно в такт сердцебиению.

Сердце мира! Не иначе!

– Как же ты удачно сбежала, – сказал он, подходя к Хергане и взмахом руки превращая пятерых магов в белую пыль. Были ли они нереальны или погибли, я так и не поняла. Сердце мое болело за Хергану. Она не могла встать, держалась за живот, пыталась отползти, но сил ей не хватало. Они вытекали из нее черным духом и стелились к ногам белого мага, смеющегося от восторга.

Собственное могущество его пьянило, и брать себя в руки он не собирался.

– Как же ты могла при этом прихватить Сердце мира? – спрашивал Лики, странно улыбаясь.

– Ты не посмеешь, – гордо заявила Хергана, хотя она знала, что он посмеет. И я знала.

Убить ее и вернуть королю подделку могущественного артефакта – вот что ему нужно. Он понимал, что она это знает, потому наверно не смеялся, но поднимал руку. Прямо из его ладони вырывался яркий свет. Тьма боролась с ним, металась, а потом вдруг рухнула, только я заметила, как прежде, чем эта стена пала, Хергана словно вытолкнула что-то из себя, а потом рухнула, чтобы подняться безумной – сумасшедшей ведьмой, ненавидящей весь этот мир.

Я подумала, что мне нужен види-шин и срочно. Он тут же появился в моих руках. Душа Херганы треснула. Ее красивый темный свет прерывался и истекал черной водой, будто кровью. Там, где падала эта вода, земля становилась бесплодной.

– Ты не посмеешь, – шептала она, уходя прочь, а потом оборачивалась, осунувшись и как-то мгновенно постарев. – Больше никто и никогда не родит ребенка в межгорье, особенно королю, а ты найдешь свою смерть от руки моего сына.

В ясном небе вдруг мгновенно собралась тьма. Ее разрезала алая молния и ударила в землю у ног Лики. Тот рассмеялся.

– Ты слаба и ничего не сможешь, кроме разве что фокусов!

Красный камень внезапно треснул и из его трещины потекла самая настоящая кровь. Тогда-то Лики всерьез перепугался, зато рассмеялась Хергана и ее зловещий хохот табуном черного тумана разлетался во все стороны, а в нем искра… маленькая темная искра.

Господи, я сама не могла поверить, но это и был ее сын, ее ребенок, дитя принца Виара. Через види-шин я это точно видела.

Ничего не понимая, я только хотела узнать, что стало с ним. Где он? Кто он?

– Покажи сына Херганы! – приказала я зеркалу.

Оно сначала потемнело, а потом показало мне полумрак. В комнате над потолком висели бумажные птицы. Их было очень много, все по-своему хороши и все удивительны, а пока мальчишка спал, махали крыльями и раскачивались на веревках, заполняя комнату мирным шелестом.

Мальчик обнимал подушку, причмокивал во сне и шептал:

– Мы должны спасти короля, обязательно.

Я вздрогнула и чуть не заплакала, узнав его. Это был Эргат! Тот самый Эргат, что любит строить из себя взрослого. Знает ли правду о нем Глюквендер? А Лики? Он же должен мальчика бояться.

Я должна проснуться и все рассказать. Срочно!

Одной моей решимости было достаточно, чтобы открыть глаза, понять, что вокруг темно и тут же получить яркий свет, заполнивший спальню, очень похожую на ту, в которой я ночевала в доме у Людгардена.

Даже не сомневаюсь, что это очередная спальня Глюквендера, вопрос только где именно.

Я поднялась, осмотрелась, и шагнула было к двери, но пол под ногами вдруг содрогнулся. Стены стали трескаться, а тьма врываться в это помещение без окон. Кажется, проснулась я не вовремя, или очень вовремя, потому что где бы я ни была и что бы здесь ни происходило, а стоит вмешаться.

Я резко открываю дверь и едва не сбиваю с ног Глюквендера. Здесь для лестницы слишком узкая площадка, видимо, здание не рассчитано на большое количество людей.

– Что происходит? – спросила я, надеясь, что он хоть что-то понимает.

– Хергана здесь, больше я ничего еще не знаю.

Он бесцеремонно запихнул меня обратно в комнату и велел:

– Подожди здесь!

Ну уж нет! Решила я, выждала миг и вышла. Что по узкой лестнице надо идти вниз, я сразу поняла. Зловещий хохот несчастной и безумной Херганы доносился именно оттуда.

Алика

Башня рассыпалась. Я это скорее чувствовала, чем видела. Даже не знаю, почему была уверена, что это строение – именно башня.

По стене пошла трещина, поднялась извитой тонкой полоской с первого этажа на второй, но казалась совсем неглубокой, безобидной. Только сердце у меня сжалось. Чувствовала, что в любой миг из нее может прорваться свет и тогда все точно рухнет.

Глюквендер замер внизу и даже попятился назад, куда-то внимательно вглядываясь. Сразу вспомнила, что существуют те страшные существа, созданные из его души. Почему-то подумала, что если они – часть его, если они осколки, а он – разбитый хрустальный шар, все еще гордо пытающийся быть магом, то наверно его можно склеить. Как прежде он уже не будет, но, быть может, так ему станет легче.