И что они нас с собой брали? Оба не стремятся подтягивать стажеров.

– Кто знает. Как тебе однокурсницы Лоран?

Улыбка на лице парня стала шире, а в глазах загорелся плотоядный огонек. Он одобрил смену темы.

– Они… жгучие красотки. И полнейшие стервы.

Коллинс усмехнулась и снова открыла папку с делом.

– Я сегодня сказала Карлину, но не стала озвучивать на планерке без его разрешения, свою мысль о том, почему девушку убили именно таким образом: сначала морфий, потом огонь. Ситуация представляется мне следующей. Маньяк выбрал…

– Маньяк? – перебил Тим. – У нас в деле фигурирует маньяк?

Коллинс непонимающе заморгала, глядя на него.

– Извини, а ты думаешь, что психически уравновешенный человек способен на такое?

– Теоретически им могут руководить не эмоции, а логика. Или убеждение, – предположил криминалист.

– Одно другому не мешает, – отмахнулась Кейра. – Я не знаю, как его назвать. Также не могу доказать, что он серийный убийца. Но я убеждена, что он хотел девушку очистить от всех грехов. И тело, и душу. Отсюда огонь.

Тим снова затянулся, блаженно зажмурившись. В кабинетике, где едва умещались два стола, пара стульев и стеллаж под документы, стало совсем тихо. По стеклу снова барабанил дождь, а глаза начали уставать от дневного света ламп. Кейра потерла переносицу, пользуясь вынужденной паузой. Думала о трупах. Думала о Тиме. О Марке. Интересно, чем они там с Грином занимаются? Читают дневники? Она бы многое отдала, чтобы оказаться с ними. Но что-то ей подсказывало, что она знает, о чем писала молодая балерина.

– А «священник»?

– Девушка не страдала, ее убили милосердно. А его пытали до последнего вздоха. Я думаю, это месть. Интересно только, связан ли убийца с ними лично. Либо в его собственной семье творится то же самое.

– С чего ты взяла? – живо спросил Тим, полностью вовлекаясь в разговор.

– Обычно так и есть. Маньяк, выбирая тот или иной способ убийства, опирается на внутреннюю картинку, либо созданную травматичным опытом, либо случайно подсмотренную и закрепившуюся на подсознании. Тема инквизиции может быть либо прикрытием – если ты прав на счет логики, либо выражением навязанного опыта. Но в целом он использует тему очищения, «костра инквизиции». Блудливый священник, кстати, сюда тоже укладывается. В Средневековье таким любили отрезать всякие разные части тела.

– Серьезно?

– Ну… подавляющее большинство зверств католической церкви, конечно, вымысел. Но кое-что имело место быть в реальности.

– Не знал, что ты интересуешься религиоведением.

– Это не религия, – возразила Коллинс. – Это история. Мы живем в самом сердце Европы. Треверберг впитал в себя все лучшее и худшее, чем была наполнена Европа. Нас учат, что он основан в конце восемнадцатого века, но я читала тысячу подтверждений, что город – ровесник европейских столиц. У нас древняя история, от которой мы бежим. И при этом у нас богатая известная история. Если инквизиция бушевала в Средневековье, не значит, что она не добиралась сюда. А если отвлечься от истории родного края, – она усмехнулась, – мне нравились истории про Средневековые пытки и охоту на ведьм.

Дженкинс потушил сигарету и выпрямился в кресле, подавшись вперед. Его глаза заблестели. Если бы не особое холодное выражение, ей бы понравился этот блеск. К щекам прилила кровь. Кейра хотела улыбнуться, чтобы снять напряжение, но не смогла. Она смотрела на коллегу серьезно, почти строго. А он на нее. И за бесцветным стеклом его глаз, равнодушно отражающим действительность, она впервые за эти дни почувствовала бездну и живой интерес. Возможно, он привыкает к ней и к работе. Возможно, чувствует себя неуютно из-за возраста. Как так вышло, что он старше? Второе образование? Вынужденный перерыв? Но почему?

– Правда? – хрипло спросил он.

– Я думала, это нормально – интересоваться страшными сказками. И представлять, как тебя кто-нибудь спасет.

Или не спасет, и ты сгоришь в священном пламени, потому что тебя испортили и ты недостойна жить. Сколько лет они с аналитиком прорабатывали это? Сколько лет терапии прошло, прежде чем она вообще осознала эту установку?

Их взгляды снова встретились, и Кейра подумала, что его лицо совсем не кажется простоватым. Оно было строгим. И в нем угадывалось редкое благородство, которое маскировалось за отчужденностью. Он хорошо одевался, следил за собой, приятно пах и был умен. Кейра заблокировала поток мыслей.

В ней говорит невроз.

От необходимости отвечать Дженкинса избавил короткий стук в дверь.

– Войдите, – произнесла Коллинс с облегчением.

Карлин заглянул в кабинет. Он выглядел уставшим, но улыбался.

– Это не Вонг, – сказал он. – Это Джим Преттингс.

– Да ладно, – выдохнул Тим. – То есть, мы ошиблись в личности, но угадали сценарий?

– Не мы. И не угадали. Дженкинс, иди к Трессу. Он запустил поиск дел. Возможно, это не первое убийство, ему явно нужна помощь.

– Что в дневниках? – спросила Кейра.

– Мне тоже интересно, – нахмурился Тим.

Карлин вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и сел на свободный стул. Кратко пересказал содержание дневников. Про любовные отношения с Вонгом и насилие со стороны Преттингса. Кейру мелко трясло. Она старалась сдерживать эмоции, ругая себя за слабость, но ничего не могла сделать. Только не при них. Как это вообще может быть? Девочка. Лолита. Соблазнила одного. Он испугался и убежал. Хотя имел ее несколько лет. А когда осталась с разбитым сердцем, получила садиста, который просто брал то, что хочет.

Как и ее отчим.

– Ужас, – резюмировал Дженкинс, когда Карлин закончил. – А можно будет их прочесть?

– Грин отдаст их завтра Трессу. Их скопируют, изучат. Я думаю, Артур предоставит тебе копию.

– Окей, – кивнул Тим, поднимаясь с места. – Оставлю вас. Хорошо?

Кейра кивнула. Карлин обходил острые углы при пересказе. Но ей не нужны были подробности, чтобы мгновенно утонуть в своем личном аду. Она не слышала, как вышел стажер, не слышала, как Марк передвинул стул. И дернулась, когда он прикоснулся к ее лицу. Она что, слезу пустила?

– Кейра, что с тобой? – чуть слышно спросил Карлин.

Вынырнув из бездны так же быстро, как туда провалилась, девушка посмотрела на него и опешила от его близости. Марк сидел на стуле, наклонившись к ней и протянув руку, касаясь большим пальцем скулы. Их взгляды встретились, и время остановилось. Коллинс даже приоткрыла губы, не вполне отдавая себе отчет в том, что делает. Медово-карие глаза профайлера внимательно изучали ее лицо. В них сквозило беспокойство. Не это она хотела там увидеть! Не такой реакции. Не так…

Кейра выпрямилась, перехватила руку Марка и сжала ее в своих.

– Все хорошо.

– На тебе лица нет, – возразил он.

– А как я могу реагировать на то, что вы рассказали, доктор Карлин?