— Да кто же его посадит? — протянул Арчиров и потянулся к рюмке с коньяком. — Так, раза два-три побывал в СИЗО, но выкрутился, гад! Скользкий, прямо как налим.

— И за что же его на «кичу» бросили?

— Известно за что — за мошенничество. Сколько он народу объегорил, это ж страшно сказать! И все ему как с гуся вода. А тут украдешь на копейку, а потом трясешься на весь целковый.

— Так не воруйте, Илья Семенович, тогда и бояться не надо будет, — подкинула я ему затасканную истину.

— Да как же мне не воровать, Женечка, — прослезился директор. — Ведь все вокруг воруют! Да и пожить ведь хочется. Вот взять сегодняшний день. Если бы Хрыкин не вышел на сцену, получил бы я свои денежки, Погорельцов укатил бы в Москву со всей кодлой, и все было бы тип-топ… Еще коньяку…

— То есть как это — получили бы деньги? За что?!

— А вот за это самое. За то, что с Хрыкиным беда бы приключилась! Надоел он Погорельцову хуже горькой редьки. Мало того, что петь не умеет, так он и в самом деле вообразил себя талантливым и знаменитым. А Вовик таких талантов на любой мусорке найти может. По пятаку — фунт.

— И что же он собирается сделать? — Я поняла, что Арчиров изливает душу. Но под воздействием выпитого даже не соображает кому. Да ему, видимо, это было и неважно. Просто надоело носить все в себе.

— Вот я говорю, — продолжал директор. — Позвонил мне Вовик и говорит: «Помоги, мол, Семеныч, в последний раз. Бабла срубишь, и я тебя в покое оставлю. Найди мне телохранителя, чтобы у него хорошая репутация в вашем городе была. Найми его, я, мол, денег на это вышлю. Только ты ему все сразу не давай. А потом мы подъедем, Хрыкина нашего ссадим и смоемся». Короче, они всех кинуть задумали. Малолетки на этого Хрыкина как мухи на мед сбегаются. Любые деньги готовы платить. Афиши не успели до конца расклеить, а в кассе уже билетов нет. А думаешь, в других городах не то же самое? Ха, вот и не угадал!

— Ну, а ты чего? — решила я направить мысли Арчирова в нужное мне русло, а заодно подмигнула бармену, чтобы он подлил Арчирову еще коньяку.

— А чего я? — Илья Семенович капризно выпятил нижнюю губу. — Я все сделал, как было задумано. Только баба эта, ну, телохранитель, такая стерва оказалась, не приведи господь…

Договорить Арчиров не смог. Пятая по счету рюмка, выпитая при мне, оказалась для него роковой. Он ее и пил-то так, что как минимум треть вылил на себя. После этого Арчиров посмотрел на меня осоловевшими глазами, пробормотал что-то вроде — мол, привидится такое, — и с размаху ткнулся лбом в стойку.

— Этот готов, — спокойно констатировал бармен и деловито поинтересовался: — Кто заплатит за выпитое?

Я успокаивающе кивнула ему и бросила на прилавок несколько купюр. Работник стойки сразу же подобрел:

— Сами дотащите или позвать охрану? За чисто символическое вознаграждение они донесут вашего приятеля куда скажете.

Я задумалась. Бросать здесь Арчирова одного было бы не по-христиански, хотя он и приличная сволочь. С другой стороны, куда я его повезу? Не к себе же домой! Тетушка и так здоровьем не блещет, переживает за меня, и вдруг любимая племяшка привозит вот это животное? Нет, об этом не могло быть и речи.

И тут меня осенило. Котехов же просил сообщить ему, если я нарою какую-нибудь информацию по Хрыкину. Так вот она, эта самая информация, — лежит, пыхтит и благоухает коньяком. А завтра Арчиров наверняка будет маяться с похмелья, а значит, будет сговорчив. Торопливо достав из кармана телефон, я набрала домашний номер Котехова, мысленно моля бога, чтобы Олег был дома и желательно один. Ответили почти сразу:

— Смольный на проводе!

— Котехов, ты еще жаждешь вывести на чистую воду Погорельцова и компанию?

— Женька, ты, что ли? Вот надо же, не узнал сразу. Конечно, жажду, а у тебя что-то появилось?

— Не то слово. Информации, — я глянула на спящего Арчирова, — килограммов на сто — сто десять. Короче, никуда не сматывайся, жди меня. Точнее, нас.

— Ты что, не одна будешь?

— Я же тебе сказала, что я с информацией. В общем, сам все увидишь.

Закончив разговор, я посмотрела на бармена, застывшего в ожидании.

— Зовите ваших «грузчиков» и несите эти «дрова» на парковку. Там стоит вишневый «Фольксваген», вот в него и надо грузить. Все поняли?

Бармен улыбнулся и, кивнув мне, в буквальном смысле слова испарился. Я слезла с табурета и направилась к выходу. Однако спокойно уйти мне не дали. На выходе дорогу мне преградили три разбитные девицы, чей внешний вид не оставлял сомнений, чем они зарабатывают на хлеб с маслом и на чашку кофе.

— Слышь, подруга, — как-то странно выворачивая губы, проговорила одна из них, видимо, самая главная, — ты откуда такая борзая взялась?

— Из дома, — наивно улыбаясь, спросила я. — А что, я что-нибудь не так делаю?

— Ты глянь на нее, — вмешалась вторая. — Она еще спрашивает! Ты из себя целку не строй, тут такие не живут. Какого…, спрашивается, ты на чужую территорию бомбить пришла? Я, может, первая на этого клиента глаз положила, а тут явилась и увела! За такие вещи, знаешь, что делают?

Мне и так, в принципе, было понятно, чего хотят эти девицы. Связываться с ними не хотелось, но что-то мне подсказывало — без этого дело не обойдется. Был, конечно, и более мирный способ, если это можно так назвать, разрулить ситуацию. Например, показать им пистолет. Но я сильно сомневалась, что «ночные бабочки» визуально отличают газовое оружие от боевого. Пришлось мне атаковать первой. Тем более что охранники бара уже несли Арчирова на выход.

— Пошли, девчонки, — кивнула я головой. — Поговорим в другом месте. Только сразу предупреждаю, чтоб потом обид не было.

— Ты поговори еще. — Та, которая начала разговор первой, протянула руку вперед, видимо желая ухватить меня за волосы. При этом она совершенно не подумала, что весь корпус у нее открыт для атаки. Одного удара ногой в живот было достаточно, чтобы она отказалась от своих намерений. Ее товарки с удивлением смотрели, как их лидерша отлетает в сторону. Не дожидаясь, пока они опомнятся, я ударила вторую под коленную чашечку, а когда она, ойкнув, согнулась, ударом этой же ноги добила ее в шею. С третьей возни вообще не было. Увидев, как за несколько секунд две ее подружки по ремеслу оказались в нокауте, она обхватила голову руками и тоненько завизжала:

— Тетенька, не бейте мня, это все Лидка придумала, она у нас за старшую…

— Живи, — презрительно разрешила я ей. — И больше не приставай к незнакомым девушкам.

Охранники помогли мне загрузить тяжелое, как комод, тело арт-директора в машину, получили честно заработанные деньги и ушли, не задавая лишних вопросов. Арчиров во сне почмокал губами и блаженно улыбнулся. Видимо, снилось мужику что-то приятное.

Я завела двигатель и выехала с парковки. В зеркало заднего вида я видела, как из гостиничного холла выбежали две мои недавние соперницы. Все-таки неразумный у нас народ! Ну, повздорили, получили по соплям. Успокойся на этом и живи счастливо. Так нет, обязательно надо убедиться, что побили тебя не случайно. Ладно, если мы завтра встретимся, я попробую объяснить им их ошибку.