несёт в себе Закон и служит со крушению злых и защите добрых. Разговор же Нараяны даёт внешнее проявление опыта его духовного синтеза. Как, в какой ситуации и с какого плана он говорит, не может знать даже Нарада. Вьяса лишь склоняется в удивлении. Так как же можем понять я и твой гуру? Лишь наш гуру, Господь Майтрея, может согласованно сообщаться с Господом на этих трёх уровнях.

— Как же это вышло, что Майтрея не присутствовал прошлой ночью? — спросил Джвала Кхула.

— Что может его остановить? Он уже был там, а ты не смог узнать его. Помнишь человека в белом тюрбане, который держал белый зонтик над Господом? Это и есть наш Господь Майтрея. Там же были и Нарада, и Вьяса с четырьмя учениками. Лишь одной благородной души не оказалось там — Агастьи, который очень занят изготовлением копий шлок новых произведений Вьясы в пещерах Нильгири. Группа дравидских пандитов пыталась сжечь самый первый экземпляр нового сочинения Ведавьясы.

— Как же может быть удовлетворено любопытство Агастьи видеть Господа на нынешнем мероприятии?

— Мой мальчик, он выше любопытства. Он никогда не пересечёт горы Виндхья и не отправится на север, даже если рухнут небеса.

— Как называется писание, которое составляет сейчас Ведавьяса?

— Он сам ещё не знает. Однажды после того, как он составил Махабхарату, Ведавьяса прилёг вздремнуть рано перед восходом. Во сне он получил шлоки, в которых было описано множество случаев из жизни Кришны, а придя в сознание, смог припомнить лишь часть шлок. Ведавьяса попытался вспомнить весь текст, но ему это не удалось, и он чувствовал себя подавленным. Тогда его удостоил своим присутствием Нарада, дал ему вспомнить свои собственные поэмы и записать их.

— Какое нежное и изящное тело у Кришны! Какую пищу он принимает? Как я понимаю, членам его семьи разрешено употреблять мясо и вино.

— С духовной точки зрения вина не должен касаться никто. Это великий грех, несмотря даже на то, что вино пьёт Баларама. Мясо может быть пищей не только царей, но и брахманов, и в то же время из опыта видно, что ум отвергает раджасическую и тамасическую пищу, когда развивается в духовной культуре. Мясо — пища раджасическая. Даже если это не грех, оно внесёт в жизнь человека, стремящегося к духовному, некоторые затруднения. Пока пища не переварена и не усвоена, астральное влияние убитого животного преследует мясоеда. Кришна никогда не касался ни мяса, ни вина, но он большой проказник и никогда об этом не упоминает. С самого детства клетки его тела питались молоком, творогом, маслом, гхи, фруктами, овощами и летучими веществами. А теперь приготовься со своим ящиком. Твой гуру доверил тебе великую задачу распространения рукописей. Когда тебе поручена какая-то работа и ты занят ей, о можешь слушать, когда мы говорим, но сам не должен развлекаться разговорами. Это один из ключевых моментов раджа-йоги. Данное правило должно стать твоей второй природой и выполняться легко, как детская игра.

— Намаскарамс, — сказал Джвала Кхула. — Сегодня мне велено отправиться в Праягу, чтобы встретиться с Суматой, учеником Ведавьясы на Чёрном Острове. Он определит мою дальнейшую программу.

— Это хорошо и замечательно. Когда я заметил, что тебе не следует развлекаться разговорами, на поверхности твоего ума возник один вопрос, а потом снова растворился в глубинах ума. Это о четырёх классах общества и учении о перевоплощении. Я объясню тебе это завтра.

Джвала Кхула сел на свой ящик и исчез вместе с ним.

ГЛАВА 19

Во тьме повсюду пылали огни. Это были широкие языки пламени, тянущиеся от закреплённых на стенах сумрачного пещерного зала факелов с фитилями, смоченными касторовым маслом. Густая тьма пещерного храма была наполнена возбуждающим сиянием факелов. Сулабха и Сарала медленно приближались с ядовитыми улыбками на губах. Они принесли большое деревянное сиденье с вырезанным на нём шестнадцатилепестковым лотосом. Затем они зажгли ряды фитилей на алтаре, украшенном двойными треугольниками. Лицо Локаяты излучало мерцание, различимое в свете фитилей. Сулабха принеслд сосуд, наполненный вином, и поместила его в центре алтаря. Локаята простёр свою правую руку в пространство и извлёк оттуда здоровенную двухметровую смертоносную кобру, держа её за хвост. Она бросала яростные взгляды, постоянно высовывала свой язык, поднимая голову к хвосту. Локаята хлестнул её кнутом. Змея издала длительное шипение, которое стало видимо в воздухе, подобно прозрачному лучу. Локаята погрузил голову кобры в вино и, постепенно опуская кобру в сосуд, свернул её в спираль, а потом закрыл его крышкой со множеством дырочек. Взяв у Саралы другой сосуд, полил вино оттуда сверху, через дырочки. Затем он зажёг от факела вино, и от смешанных паров поднялось тонкое голубое пламя. Из этого пламени с шипящими звуками стали возникать многочисленные маленькие голубые языки, создавая иллюзию множества танцующих маленьких змеек. На стенах пещерного храма появилось большое количество танцующих теней. И вдруг оказалось, что множество разноцветных змеек, подобных частицам радуг, ползают и танцуют по полу и по стенам, одни группами, а другие — попарно. Локаята воздел руки и прочёл заклинания и вызывания, чтобы вызвать духов. Была ровно полночь.

Пратичи находилась в своём домике и пребывала в глубоком сне. Внезапно она беспокойно села на кровати и почувствовала, что её ум опустошён, а в голове — лишь ощущение быстрого вихревого вращения. Казалось, что все стены дома тоже движутся и быстро вращаются. Пратичи увидела больших разноцветных змей, которые крались и ползли к ней. Две змеи крепко обвили её тело. Она пришла в бешенство и стала крутиться. С диким взглядом она распахнула дверь и бросилась вон. Так, крутясь, Пратичи быстро понеслась, и сила, которая влекла её, привела на горный утёс, стоявший в густом лесу. На нём она крутилась, пока не соскользнула в ревущие воды горного потока, в которых исчезла.

Всё это время Локаята смотрел в пространство пещерного храма. Внезапно он закрыл глаза и наклонил голову — умственным взором Локаята увидел заключительную сцену падения Пратичи со скалы. Сулабха и Сарала с бешеным криком закрыли глаза, затем они молча взглянули на Локаяту. В их взгляде были гнев и отвращение. Они находились в бешенстве от того, что он сделал. Локаята убрал сосуд с вином с алтаря, очистил его и пригласил Саралу сесть и совершить ритуал поклонения. Она молча стояла, демонстрируя