Диана берет бутылочку со стола и подносит к малышке, но та снова отворачивается и плачет.

– Ну, не плачь, пожалуйста. Все-все, видишь? Нет бутылочки. Я убрала, не плачь,– Диана похлопывает малышку по спинке, успокаивая, и та кладет голову ей на плечо. – Но я не жалуюсь. Это все временно, пройдет. За счастье и возможность быть мамой я готова и не через такое пройти. С моими диагнозами вообще чудо, что я родила. Хоть и преждевременно.

В этот момент, видимо, на мамин голос малышка приподнимает голову и смотрит прямо на меня. Глаза в глаза. И взгляд такой…взрослый, внимательный, осмысленный. Пробирающий до глубины души.

И время как будто останавливается. Как будто перестает существовать все окружающее. Есть только мы: я и эта волшебная маленькая девочка.

И она снова плачет. Но уже не так, как раньше. Сейчас это…отчаянно, до боли в сердце. В моем израненном материнском сердце.

– Можно мне?..Пожалуйста… – шепчу с надеждой, не обращая внимания на слезы. Протягиваю руки навстречу девочке.

Диана аккуратно передает мне малышку. Я с неким благоговением беру ее на руки, и девочка тут же замолкает и внимательно меня рассматривает. Мои руки трясутся, а сердце бьется заполошно, в груди распирает чувство радости. Как будто со мной случилось чудо. Как будто…я держу в руках свою девочку.

– Обалдеть…– удивленно тянет Диана рядом. – Как у тебя получилось?! Она тут же успокоилась!

– Я не знаю. Просто малышка почувствовала, что это не мама, а новый человек. И решила лучше рассмотреть его, чем плакать, – я улыбаюсь, и моя улыбка только для этой славной малышки. У нас с ней своя атмосфера, свой маленький и хрупкий мир.

Девчушка внимательно меня рассматривает, хмурится, надувает губки и неожиданно, буквально на сотую долю секунды, растягивает их в подобие улыбки.

– Ты видела?! Нет, ты видела?! – восторгается Диана, приложив ладони к щекам. – Она улыбнулась! Улыбнулась же, правда?!

– Правда, – тихо произношу, смаргивая слезы счастья. Слегка покачиваю малышку в своих руках и мысленно напеваю колыбельную. Ту самую, которую я обязательно пела бы своей дочери.

– Она в твоих руках такая спокойная. Наверно чувствует, что это не я – дерганая и не выспавшаяся мама, – даже с какой-то обидой в голосе произносит Диана, отпивая чай из кружки. – Твоя дочка наверно так не истерит? Кстати, а где она? Почему ты пришла одна?

Я замираю. Мои личные небеса ударились о землю, возвратив меня в суровую реальность. Ту, в которой у меня нет такой славной малышки. В ту, где я одна и одинока настолько, что хочется умереть. В той, где кошмар каждой женщины – реальность в моей жизни.

– Погоди, у нас же вроде одинаковый срок почти был, да? Ты что, тоже родила преждевременно?! А малышка? Она все еще в реанимации? Или же просто дома с няней?

Диана сыплет вопросами, не представляя, что каждый из них – укол в сердце. Каждый из них приносит мне вселенскую боль, от которой хочется сойти с ума и просто больше никогда не суметь вспомнить, что со мной произошло.

А она как будто чувствует, что со мной что-то происходит и осторожно встает со своего места. Как-то нервно и неуклюже тянет руки ко мне, ожидая, когда я отдам малышку. А я не хочу! Все внутри меня протестует, сопротивляется. Как будто я должна отдать своего ребенка.

Я хочу прижать девочку к себе, вдохнуть ее неповторимый детский запах, перебирать ее крошечные пальчики, целуя каждый по очереди и ежеминутно говорить, как я ее люблю. Но вместо этого я осторожно передаю девочку Диане, не сводя с нее глаз.

Она изворачивается в руках матери и тоже смотрит на меня.

И ее глаза как будто спрашивают: «Зачем ты меня отдала?»

«Потому что чудес не бывает, малышка…»

– Она у тебя невероятная, – наклоняю голову набок и посылаю нежную улыбку девочке, успокаивая ее. Она снова завозилась и вот-вот разрыдается. – Как назвали?

– Виктория. Она – моя маленькая победа над невозможностью выносить и родить ребенка.

Меня как обухом по голове ударили. Я стою, как вкопанная, и не могу вдохнуть. Даже чуть-чуть. Задыхаюсь. От несправедливости. От обиды. От бессилия. Так не бывает! Вселенная, как долго ты будешь надо мной издеваться?!

Знаете, нет ничего тяжелее, когда ваша мечта исполняется у другого человека прямо один в один. До мельчайшей детали. Но нет ничего тяжелее стоять напротив этого человека и видеть его счастливую улыбку.

Да, Диана ни в чем не виновата, но сейчас я эгоистично просто хочу себя пожалеть. Почему она достойна счастья, а я – нет? Почему так случилось? Почему именно со мной?!

У меня в голове крутится еще миллион этих чертовых «почему», но Диана вырывает меня из назревающей истерики:

– Аврора, ты говорила, что тебе нужна помощь. Что случилось?

Я опускаюсь на стул. Осторожно отпиваю чай. Складываю руки на столе, как прилежная отличница. Закусываю губу, но все же принимаю решение все рассказать. Даже если Диана не сможет мне ничем помочь, она окажет огромную услугу, просто выслушав меня. Потому что мне надо разделить этот груз ответственности. Потому что хочу почувствовать, что я не одна.

– Я долго не ощущала себя беременной. Не понимала своего состояния. Но все изменилось, когда я ощутила первое шевеление своей малышки…

Рассказ выходит долгим, потом что я не излагаю сухие факты. Я выворачиваю душу наизнанку. Вскрываю все раны внутри и промываю их святой водой в надежде, что они затянутся и не будут так болеть.

К концу моего рассказа Виктория засыпает и лежит в своей крошечной люльке, а Диана прижимает ладони ко рту и плачет едва ли не навзрыд.

– Что здесь происходит?! – тишину кухни разрывает громогласный и строгий голос Богдана – мужа Дианы.

– У Авроры такой кошмар…– она кидается на грудь к мужу и плачет, не сдерживаясь.

Богдан хмурится, приобнимает жену, опускается на стул и сажает ее к себе на колени, успокаивающе поглаживая ее рукой по спине.

– Рассказывай, – бросает коротко уже мне.

И я повторяю, но только по сути. Выходит быстро и совершенно безэмоционально.

– Действительно странная история, – Богдан задумчиво скребет подбородок, – много неясных лично мне моментов. И я понимаю тебя – в этой истории действительно много белых пятен. И стоит их проверить, несмотря на тест ДНК.

– Ты ей поможешь? – тихо интересуется Диана, и я жду ответа, затаив дыхание.

– Помогу, – решительно заявляет Богдан. – Чуда не обещаю, но хотя бы попытаюсь установить истину.

И