– Пусть пялятся, если хочется. Обычные джинсы. Ты всегда такой ревнивый?

– Я не ревную.

– Правда? Даже чуть-чуть? – со смешком интересуюсь.

– Правда.

– Да? – я уже готова рассмеяться в голос. Весь такой серьезный….

– Нестерова! – тут я уже не могу удержаться и смеюсь. Лавров что-то буркнул себе под нос.

Останавливаемся на светофоре. Слева от нас стоит белая ауди ТТ, за рулем которой типичная блондинка. И это связанно не только с цветом волос. Одета девушка в розовую кофточку и красит губы, свернув в сторону зеркало заднего вида. Мда.… Наблюдаю, как Лавров с брезгливостью косится в ее сторону, но не комментирует, только недовольно поджимает губы. А я так и жду, когда он скажет что-нибудь из серии «насосала на тачку…» Загорается зеленый. Денис начинает движение, и тут эта блонди из крайнего левого ряда (с которого движение разрешено прямо или налево) начинает поворачивать направо, подрезая нас.

– Дура еб*нутая! – Лавров бьет по сигналу, но блондинке, видимо, уже не привыкать к такой реакции на ее водительские таланты. И она, не повернув головы, и не меняя траектории поехала дальше. Денис пару раз выдыхает и, молча, продолжает движение. Блин, ну и где про блондинку? Отсутствие у баб мозгов? И прочие привычные фразочки? Поглядываю на Лаврова, но он молчит. Да, блин, я уже сама не выдерживаю.

– Ну… Лавров давай… скажи это… – Денис молчит, поджав губы. – Ну… ну же… – подначиваю его, еле сдерживая смешки.

– Да, бл*ть, ну она же соска тупая. Насосала на машину, а на права забыла! Еще скажи, что я не прав?! – взрывается Денис. Тут я уже не могу сдержаться и смеюсь в голос. – Нестерова, какого лешего ты ржешь?

– Ты неисправим, – я смахиваю слезы, выступившие от смеха.

Наконец, подъезжаем к магазину. Выходим из машины, и Лавров берет меня за руку. Наверное, со стороны мы смотримся как обычная семейная пара. Немного напрягаюсь от этих мыслей.

– Не боишься, что нас могут увидеть и доложить твоей жене?

– Нет.

– Вот так, просто «нет» и все?

– Мне пофигу! Так понятней? Все давно знают, что я скотина и мудак. Мне наплевать, что и кто еще скажет, – дальше развивать эту тему нет желания. Не хочется портить настроение ни себе, ни Денису. Будем наслаждаться тем, что есть…

Денис выбирает большую тележку.

– Собрался весь магазин скупить? Давай корзинку возьмем.

– С корзинкой сама будешь за продуктами ходить. Пошли, – я останавливаюсь возле фруктов и овощей. Выбираю персики и виноград. Лавров терпеливо и безучастно стоит с тележкой и ждет.

– Капусты взять?

– Я не любитель кроличьей еды. Пошли, лучше рыбы возьмем. Какую-нибудь большую, жирненькую форель.

– Не-е-ет, давай только без рыбы. Ею потом вся квартира пропахнет.

– Я хочу рыбы!

– А я не хочу! Готовь ее у себя дома.

– Нет. Мы идем за форелью, свининой и говядиной.

– Лавров. Я не дам тебе готовить рыбу у себя на кухне.

– Сама приготовишь – еще чего!

– Нет. Могу только мангал возле гаража поставить. Вот там и готовь: хоть форель, хоть селедку.

– Нестерова! Не беси меня.

– Это ты меня бесишь! Ты покушаешься на мою кухню! – нет, вот что за тиран? Он все-таки покупает эту злосчастную рыбину, огромную и вонючую.

В мясном отделе выбирает самый большой и жирный кусок свинины и говядины.

– Давай курицу возьмем или индейку?

– Возьми, только есть ее будешь сама, – вот же, вредный какой. По пути на кассу закидываем в тележку еще кучу всякой мелочи, типа спагетти, томатной пасты, специй. Пока Денис отвлекается на выбор зеленого горошка, я подкидываю вилок капусты в общую кучу продуктов.

– Нестерова, я все вижу.

– Ну, я капусты хочу, отстань!

– Ну, по твоим сиськам видно, что ты ее очень любишь, – вот придурок.

С поддевками, перепалками и смехом добираемся до касс. Денис даже не дает мне достать кошелек и расплачивается за все сам.

Домой возвращаемся уже в одиннадцатом часу. Лавров заносит все пакеты с продуктами на кухню и водружает их на стол.

– Ты останешься? – спрашиваю осторожно.

– Не сегодня, – улыбаюсь, но как-то вымученно. Не хочу его отпускать. Денис будто чувствует это и притягивает меня к себе. Словно мелкими импульсами пробирает все тело от его близости. Он зарывается ладонью в мои волосы. Чувствую, как бьется его сердце, заходится в учащенном ритме. Также, как и мое. Провожу ладонями по его груди, расстегиваю пару пуговиц на его рубашке и целую, медленно поднимаясь к губам.

– Ксюх… я… бл*ть… так не уйду…

– Не уходи, я не против… – провожу своими губами по его губам испытывая и его, и свое терпение. Денис срывается первый, сминая мои губы нагло, с напором, не давая даже глотнуть воздуха. Цепляюсь за его плечи. Не хочу отпускать, растворяюсь в моменте… Тяжело дыша, наконец, отрываемся друг от друга…

– Я заеду утром перед работой.

– Хорошо, – отвечаю, скользя ладонью по его небритой щеке. Он смотрит прямо в глаза, словно что-то хочет в них найти. Какой-то ответ на свой неозвученный вопрос.

Денис уходит, а я закуриваю у окна, наблюдая, как он садиться в машину и выезжает из двора. Сколько это еще продлиться? Кто знает.… Надолго ли наше перемирие? Насколько еще нас хватит?

***

Выехал в сторону дома, но как же хотелось остаться рядом с Ксюхой. Тонул в ее зеленых глазах. Видел в них, что она не хотела, чтобы я уходил. Да я сам не хотел уходить… Ведьма… Но злиться на нее уже не могу… Может плюнуть на все, и в омут с головой? А там зарасти оно все бурьяном? Только после этой мысли тут же возник образ Фролова. Он любил Нику, и с чем остался? С разбитой мордой да бутылкой коньяка. А чтобы бежать за сказкой и верить в чудо, я уже не в том возрасте. Да и в сказки давно не верю.

Поднялся в квартиру. Дома все как обычно, Таня гремит посудой на кухне, в ванной шумит стиральная машинка. Раздеваюсь, прохожу на кухню.

– Привет! – бросаю жене. – Пожрать есть чего?

– А что, там, где ночевал до этого, уже не кормят?

– Тебе вожжа под хвост попала?

– Не делай из меня дуру! У тебя все рубашки женскими духами пропахли!

– И что? Тебя это так волнует?

– Я твоя жена, если ты не забыл!

– Забудешь тут, вынос мозга постоянный… Чего ты хочешь от меня? Ты живешь, ни в чем себе не отказываешь. Что тебе надо еще?

– Денис, я семью нормальную хочу. Мужа дома хочу видеть! Я уже забыла, когда ты прикасался ко мне в последний раз!

– Я устаю.