Хмеля в голове как не бывало, словно не я пил с Ральфом, а кто-то другой. А компресс мне бы сейчас не помешал – растрясло кости нереально, мутило порядком, а слабость сковала по рукам и ногам.

Кряхтя, полез наружу. Сухонький возница со сморщенным, как печеное яблоко, лицом пожелал мне «доброго здоровьица» и подвинулся, пропуская нас. Буян спрыгнул пружинисто и практически бесшумно, несмотря на доспехи и пистолеты за поясом. Каменистая земля лягнула меня в подошвы, но мне удалось устоять. Замутило так, что горечь добралась до горла, «старую» рану под лопаткой пронзило острой болью, а новая от кошачьего укуса на ляжке полыхнула жарким пламенем. Усилием воли вернул себя в действительность. Отдышался, отер выскочившие на лбу бисерины пота, опираясь другой рукой на пробитый пулями деревянный борт фургона. Хорошо хоть предупредительный возница тормознул четверку куланов со впалыми боками и лоснящейся рыжей шкурой.

– Выходит, правду сказал тот… тайный, – я почесал затылок левой рукой, тщетно пытаясь усилить мыслительный процесс. С этими словами оглядел окружающий мир, показавшийся мне особенно ярким после «смертника» покойного мага.

– Выходит, что по тракту не пробиться. И госпожа нам сказала так. И тот. А откуда ему-то было ведомо?

– Где он, кстати? Пора бы познакомиться, так сказать, в более другой обстановке.

– Когда мы вошли, его не было! – сообщил Буян, вновь переживая недавнее удивление. – Слуги и бабы ихние мертвые лежали. Видно, кого мы в бойницы побили, а других он зарезал да пострелял. Кровь свежая, ворота открыты. А сам пропал, как и не было!

Мастер-стрелок неуловимо пожал плечами под толстой кожей кирасы и на пару секунд сделался задумчив. В чувство его привела ветка куста, хлестнувшая по лицу.

«А чего ты ожидал, Богдан? – говорил я сам себе. – Что к твоей команде присоединится элитный боец и поможет одолеть супостатов? А ты не думал, что у него своя задача и твое появление на сцене, возможно, помешало ему внедриться к врагу? У супердревича свой путь, а у тебя особая миссия, парень».

Тропу, названную «воровской», с обеих сторон плотно обступал густой подлесок, едва тронутый дыханием осени. Просвет между деревьями свидетельствовал, что уже за полдень. Следовало сориентироваться во времени, для чего обратился к часам в браслете. Итак, пространственно-временная ориентация была восстановлена: минуло два часа дня, отряд уверенно двигался по тропе от тракта Висельников к ущелью Рока. Поставил себе в «оперативной памяти» галочку – непременно поискать среди трофеев карту.

Извлек револьвер из расстегнутой кобуры, проверил наличие пуль в каморах и заряд камня. Вернул готовое к бою оружие назад, но кобуру не застегнул. Тело разогрелось. Идти стало легче, если бы не раны и гнетущее чувство неизвестности, то происходящее малым отличием можно счесть туристическим походом. Или продолжением ролевой игры.

– Где Молчун?

– Его господин Белов на болото отправили за Фомой и ранеными. Пятеро с ним, еще тягло и куланы.

Мастер-стрелок пустился в объяснения, что встреча с группой Молчуна оговорена в известном ему месте, что тот ушел сразу от крепости по нашим следам и «должон» успеть к месту встречи первым. Если обстоятельства – понимай «враги» – позволят, то там же отряд и заночует. А потом Буян рассказал, что рядовой Трындец героически погиб, когда тащил к зиндану лестницу. Это его подстрелили из донжона.

– Всего пулями испятнали, – с горечью в голосе произнес русин. – Он лестницу двигал, а они били и били…

Помолчали под скрип колес и крики возницы, жалея всеобщего любимца. Но это война, а она только кровью солдатской сыта бывает.

– Кто еще погиб из тех, кого знаю?

Буян перечислил имена: Нил, Афанасий и Глеб. Из названных никак не мог вспомнить последнего, мой блокнот с записями остался в ранце, а тот в фургоне. Да, хреновый из меня Александр Македонский пока, надо память на имена и лица тренировать.

– Вместе с отрядом Молчуна личный состав считал? – Голова все еще соображала плохо, но обязанности офицера никто с меня не снимал. Следовало подсчитать наличные силы, прикинуть маршрут, места стоянок, уйти от погони и спланировать прорыв через ущелье Рока, занятое противником. И попутно решить гору иных вопросов, определить ответственных, нарезать им дел и проконтролировать исполнение.

Буян отрицательно покачал головой. Оказалось, что ушедшие за ранеными шестеро стрелков, включая Молчуна, при шести тягловых ратаях не входили в число тридцати четырех солдат, что двигались сейчас с нами. Так же и двенадцать бойцов под командой Белова, что продолжали прикрывать тыл отходящего отряда. Однако немалая сила собралась. Если с головой распорядиться, то выйдет много вражеской крови выпустить на землю Скверны. Если не сложу эту самую голову по глупости…

– Кто в головном дозоре?

– Рядовые Паленый и Григорий Рыжий. Обозники, но вроде сметливые. Из старослужащих, – гримаса на лице мастера-стрелка выражала сомнение в способностях новоявленных разведчиков. Вот только других в наличии не было – в зиндан попали как раз те самые обозники, прочие же полегли на тракте. К слову, самые боевитые бандиты и наемники навеки остались вдоль него же. Именно благодаря героизму русинских стрелков, проявленному в том бою, мы сейчас «живы и ножкой дрыгаем» – пришла на ум имперская поговорка.

Снова вдоль тропы пошли густые кусты – тут любая тварь незамеченной подкрадется к любой части обоза. Ладно, отмахнулся я от важного дела, как от мухи, пока важен сам факт наличия дозора, а кто там службу исполняет… эх, кто есть под рукой – теми и воюем. Вон из какой передряги выбрались, да еще с прибытком в силах и средствах. Притом немалым. Надо срочно разбираться со всем хозяйством. Битву наполовину просохатил, так хоть на оргвопросах отыграюсь.

– Приготовь умыться и переодеться, – озвучил просьбу-приказ.

С трудом стащил с себя липкие почерневшие лохмотья, еще утром бывшие вполне справной рубахой. Штаны боевые действия пережили немногим лучше. А вот модный офицерский шарф оказался утрачен безвозвратно.

Не стесняясь проходящих мимо подчиненных, я вяло, но продолжительно оросил придорожные кусты подозрительно темной струей. Почки не стонали, значит, обман зрения. Затем подставил руки под флягу Буяна, сполоснул лицо, плечи и грудь, вытерся чистой холстиной. Освежился, так сказать, в походных условиях. Еще бы побриться не мешало. Для большего соответствия образу офицера в глазах моих новых подчиненных.

Ветер издалека донес ружейный залп, пронзительные крики и клич сквернавцев «Агр-ра-а!». Кто знает, какой ценой сейчас стрелки Белова покупали нам небольшую передышку?!

Едва нагнали ушедший за время туалетных процедур арьергард, как мастер-стрелок ненадолго оставил меня с незнакомыми бойцами, топавшими за картечницей, а сам без объяснений проскользнул вдоль растянувшегося по тропе обоза.

Рядом со мной шли безусые мальчишки и старики с богатой растительностью на суровых сухих лицах. Многие были избиты, легко ранены, поголовно одеты в лохмотья и через одного разуты. Зато вооружены внушительно, хоть и разнообразно: наряду с привычными «дербанками» встречались трофейные пистолеты и карабины, палаши, сабли и неуставные топоры. Солдаты с робким интересом разглядывали контуженое и полуголое чудо природы в моем лице.