– Быстрее, быстрее! – поторапливал Ценкер. Под его началом группа матросов должна была разобраться с выжившими моряками «Вельска» и успеть спасти с тонувшего судна часть необходимого груза.

Надувные борта шлюпки обрели твердость; заняв места, команда налегла на весла. Подлодка же, не сбавляя скорости, направилась к сухогрузу, потерявшему ход и заметно осевшему на корму.

Баренцево море – подскальная база

немецких подводных лодок

1951 год

Вырвавшись из плена морской пучины и поддержав на поверхности двух товарищей, Матвей огляделся по сторонам.

Вокруг плавали ящики, бочки, трупы людей, обломки такелажа, от воды нестерпимо несло соляром. Неподалеку покачивалась белая деревянная шлюпка с надписью «Вельск». Ее борт едва не захлестывали волны от количества моряков и охранников из МВД, набившихся в ее утробу. Никто из них даже не повернул головы на просьбу о помощи.

«Худо дело, – откашлялся бывший капитан-лейтенант. – В такой холодной водице не продержаться и часа». Один вызволенный из трюма бедолага чувствовал себя неплохо, на лбу второго кровоточила рана, он с трудом шевелил конечностями. Поймав колыхавшийся рядом поломанный спасательный круг, Матвей подтолкнул его товарищам по несчастью.

– Держите. И дышите ровнее – так сбережете силы.

Однако вскоре понял: беречь силы незачем. В одном кабельтовом над водой показалось ограждение рубки субмарины.

– Что это? – обеспокоились зэки.

– Подводная лодка.

– Чья? Наша?…

– Конечно, это же Баренцево море – советские территориальные воды!

– Значит, нас спасут. Значит, скоро согреемся!..

Возрадовались и на шлюпке. И только Матвей, приглядевшись к силуэту черной рубки, сник и не выразил восторга.

Он хорошо знал все типы советских подводных лодок, неплохо разбирался в кораблях Кригсмарине и видел парочку английских проектов. Форма низкой обтекаемой рубки приближавшейся субмарины не была знакома, зато сбоку отчетливо белела надпись «U-3519».

Матвея сразу смутил буквенный индекс «U», присваиваемый германским подлодкам любого класса после ходовых испытаний. Собственно, потому лодки нацистов и называли U-ботами. Это раз. И только воюющая Германия умудрилась понастроить такое невероятное количество субмарин, что для их обозначения пришлось использовать четырехзначный цифровой индекс. Это два.

– Откуда здесь немцы? – прошептал он дрожащими от холода губами. – Ведь после победы прошло столько времени! Целых шесть лет! Бред…

Увы, но картина надвигавшегося форштевня современного подводного корабля вовсе не была плодом воспаленного воображения или следствием недавнего потрясения. Острый, немного закругленный сверху нос взрезал темную воду, расталкивая плавающий такелаж, и плавно подворачивал вправо – туда, где дымил и оседал на корму большой сухогруз.

Внезапно предутреннюю тишину оглушил густой бас скорострельных пушек, попарно торчавших из носовой и кормовой башен ограждения рубки.

– Что они делают? – заволновались товарищи. – Куда они стреляют?

– По антеннам и радиорубкам, – мрачно пояснил Матвей.

– Для чего?

– Чтобы радисты не успели подать сигнал бедствия.

– Но зачем?!

– Затем, что это немцы.

– Какие немцы?! Откуда?!

Бывший офицер оглянулся по сторонам. «Вельск» ушел под воду, рядом не было ничего, кроме деревянной шлюпки с десятком пассажиров, плавающих трупов и обломков. Ни спрятаться, ни отплыть подальше.

Выхода он не видел. Тем более что боцманская команда спускала на воду большую надувную шлюпку с гитлеровскими орлами на покатых бортах.

– Да, мужики, это немцы, – тихо проговорил Матвей. – Кажется, мы серьезно влипли…

Не сбавляя хода, субмарина повернула к тонущему сухогрузу. А команда немецких моряков на резинке подошла вплотную к деревянной шлюпке и расстреляла всех ее пассажиров.

– Вот это поворот, – тихо отплевывался молодой зэк.

– Сейчас и нас в расход пустят, – прошептал другой, с разбитым кровоточащим лбом.

Однако немцы не обращали на них внимания, решив, видно, что болтавшиеся в воде люди окоченеют и отдадут концы без посторонней помощи. Они были заняты изучением трофеев, оставшихся на плаву после гибели «Вельска»: двое налегали на весла, а двое подтаскивали баграми и подбирали деревянные ящики, картонные коробки, мешки…

Приглядывая за парнями, Матвей осторожно наблюдал за незваными гостями. Головные уборы у всех были разными: «шапки пуделя» – шерстяные шапочки с помпоном, «зюйдвестки» – типичные морские шапки с простроченным «хвостом», закрывающим ворот от дождя и брызг, «балаклавы» или обычные форменные фуражки. Кто-то был одет в черный прорезиненный плащ, кто-то – в серую двубортную кожаную куртку. Почти все члены боцманской команды были вооружены пистолетами-пулеметами MP-40…

Прошло минут сорок. Было ужасно холодно, и, дабы не отключилось сознание, Матвей постоянно работал конечностями и периодически тормошил товарищей. Особое беспокойство вызывало состояние парня с косой раной на лбу – он здорово обессилел из-за потери крови. Второй – широкоплечий, светловолосый, с украинским говором – пока держался.

«Если в ближайшие четверть часа не случится чуда – мы погибли», – с горечью подумал краснофлотец.

Вскоре снова послышалась стрельба.

Раненый парень на далекий звук не отреагировал, а украинец лишь вопросительно посмотрел на Матвея.

– Добивают выживших с сухогруза, – пояснил он. – Скоро вернутся, чтобы забрать своих с резиновой шлюпки.

– А потом? – открыв глаза, без всякой надежды спросил раненый.

– Потом отчалят.

– Суки недобитые, – прошептал тот. – Лучше бы меня свои расстреляли. В теплой Бутырке…

Подлодка действительно повернула к собирающей трофеи команде и застопорила ход всего в полусотне метров. Шлюпка причалила к борту, началась перегрузка добычи…

Скоро на палубном настиле стояли ряды бочек, из которых матросы с помощью заправочных шлангов перекачивали соляру в топливные танки; опустевшая тара сразу летела за борт. Тут же теснились штабеля из деревянных ящиков, ближе к рубке высились горы из замороженных говяжьих туш и каких-то мешков. Все это быстро передавалось по цепочке моряков и исчезало в темном боковом проеме рубки.

Командовал действом молодой офицер в морской фуражке с белым чехлом. Стоя на мостике, он отдавал команды и постоянно поторапливал подчиненных. Рядом торчали несколько наблюдателей, обозревавших в бинокли горизонт и воздушное пространство.

– Ты как? – спросил Матвей украинца.