Я опустилась на корточки в ту же секунду, когда Анна сделала шаг вперед, и мы крепко обнялись.

– Твои волосы вкусно пахнут, – прошептала она, наматывая мою прядку на палец. Я представила, как мы вдвоем строим песочные замки на пляже, как я катаю ее на качелях в парке и как она приглашает меня на чай.

– Роуз, это Билли-младший, – продолжил папа. Худенький одиннадцатилетний мальчик стоял передо мной, пряча глаза. Руки он держал в карманах. Похоже, ему было неловко, хотя это, наверное, нормально для мальчиков в его возрасте. Он махнул мне рукой и снова спрятал ее в карман.

– А это Софи, – закончил папа.

Тринадцатилетняя девочка остановилась посередине лестницы, скрестив руки на груди. У Софи было легкое акне и брекеты. Я бы все отдала за то, чтобы мне в ее возрасте установили брекеты. Я улыбнулась ей, пряча зубы за губами. Она улыбнулась в ответ, а потом посмотрела в окно.

– У тебя фургон? – Софи сказала это разочарованно, даже немного грубо.

Я думала, что мои новые родственники встретят меня с распростертыми объятиями. Мне казалось, что они будут рады знакомству, как и я. Но пока никто, кроме Анны, не проявил особого энтузиазма.

– Софи, – позвала Ким из кухни, – помоги мне накрыть стол к ужину.

Девочка прошла мимо меня, не сказав ни слова. Я постаралась не расстраиваться. У нас был целый вечер для того, чтобы исправить первое впечатление.

– Пойдем за стол, дети? – предложил папа.

Его слова были обращены и ко мне. Я тоже была его ребенком. Я просияла, но сделала вид, что рассматриваю собственные ногти: не хотела, чтобы папа заметил мой восторг и счел меня жалкой.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила я.

Папа покачал головой. Мы вернулись в столовую. Стол был уставлен соусами и тарелками, на которых лежало то, что можно положить в бургеры. Мы с Анной и Билли-младшим сели за стол.

– Это мамино место, – сказала Анна, указывая на стул, который я выбрала.

Я вскочила, поморщившись. Билли-младший закатил глаза:

– Да кому какое дело, Анна.

– Не говори с сестрой таким тоном, – одернул его отец.

Билли-младший достал из кармана упаковку крекеров в форме рыбок и принялся заталкивать их в рот по десятку за раз, как маленький ребенок, который не в состоянии себя контролировать.

– А ну убери. Аппетит перебьешь, – проворчал папа.

Билли-младший спрятал крекеры в карман.

– Так куда мне сесть? – спросила я.

Анна похлопала по стулу, стоявшему рядом с ней. Я села туда, и она тут же принялась играть с моими волосами. Я уже успела забыть, как это приятно – быть предметом внимания.

В столовую вошла Ким с тарелкой котлет, а следом Софи с булочками. Папа разлил по стаканам молоко. Когда все заняли свои места, он прочитал молитву. Ким склонила голову и прикрыла глаза, а дети просто смотрели на бургеры. Я решила, что склоню голову, но глаза закрывать не буду, чтобы ничего не пропустить. Но ничего не произошло: дети просто сидели и ждали.

Закончив молитву, папа потер руки:

– Итак, Роуз, сегодня у нас пять вариантов сыра: американский, чеддер, «Джек», швейцарский и проволоне. Есть горчица – обычная и дижонская, кетчуп, майонез и соус барбекю. И еще помидоры, салат и красный лук. Все богатства мира перед тобой. Налетай.

Я не знала, с чего начать и что выбрать. Ким собрала бургер для Анны, прежде чем заняться своим. А Билли-младший уже наполовину умял свой к тому моменту, как я выбрала булочку и котлету. Удивительно, как быстро этот мальчик справлялся с едой. Оставалось только надеяться на то, что он не съест все. Я осторожно разрезала помидор и взяла листок салата.

– Ты раньше не бывала в Индиане, Роуз? – спросил папа.

– Нет, это первый раз, – ответила я. Все остальные косились на меня, когда думали, что я не вижу. Я сделала вид, что не замечаю этого, и положила красный лук поверх помидора.

– Что ж, в таком случае добро пожаловать, – сказал папа. – Мы все очень рады тому, что ты до нас добралась.

Несколько минут все жевали в неловком молчании. Интересно, у них всегда так тихо или это я их смущаю?

Ким первой подала голос:

– Как доехала? Скучная дорога, наверное, да? И посмотреть по пути не на что.

– Пожалуй, – ответила я. – В основном вокруг были кукурузные поля, но я раньше так далеко не ездила, так что мне было даже интересно. Я купила «Доритос» и играла в слова.

– Чудесно, – сказала Ким, а Билли-младший одновременно с ней пробормотал:

– Сама с собой?

Я выдавила кетчуп и горчицу на булочку и равномерно размазала их ножом, а потом красиво уложила все ингредиенты, как будто мой бургер должны были напечатать на обложке кулинарного журнала.

Билли-младший в шоке уставился на меня.

– Да съешь ты его уже, – тихо буркнул он.

– Не приставай к Роуз, – сказал отец, который смотрел на меня выжидающе.

Я откашлялась, взяла в руки бургер, вдохнула аромат обжаренного на углях мяса, потом широко открыла рот и откусила от бургера большой кусок, чтобы попробовать сразу все ингредиенты. Мне казалось, что первый укус важнее всего. После этого бургер из произведения искусства превратится в обычный источник энергии.

Я закрыла рот и начала жевать, наслаждаясь смесью вкусов – терпкой горчицей, хрустящим салатом и сочной, солоноватой котлетой. Это было потрясающе. И все ради меня. От удовольствия я застонала и даже покачала головой, чтобы показать, как сильно мне все нравится. Папа посмотрел на Ким с улыбкой. Понаблюдав за мной с минуту, все снова уставились каждый в свою тарелку и молча продолжили есть.

– Так значит, твоя мама в тюрьме? – спокойно спросила вдруг Софи.

– Софи! – одернул ее отец и повернулся к Ким в поисках поддержки. Но та смотрела на меня и ждала ответа.

Я прочистила горло:

– Уже около двух лет.

– Ты ее, наверное, ненавидишь, да? – сказал Билли-младший, глядя на собственную мать. Ким не стала его останавливать, так что он добавил: – Если все, что ты говоришь, правда.

– Неуместно обсуждать подобное за ужином, – не выдержал папа. В его голосе появились нервные нотки, которых не было, когда он обращался к Софи.

Та бросила взгляд на Билли-младшего. Никто из них не обращал внимания на нашего отца. Мне стало жаль его, но еще больше было жаль себя. Я закусила губу.

Ким тихо произнесла:

– Они просто хотят побольше узнать о Роуз Голд.

– Я просто не понимаю, – продолжила Софи, – почему ты не могла сама есть и чистить зубы? Анна уже год как сама их чистит.

Едва не уронив нижнюю челюсть, я уставилась на Софи, пораженная тем, что разговор так неожиданно свернул в это русло. Мама всегда говорила, что задирам нужно отвечать так, чтобы они поняли. И я бы с удовольствием ткнула Софи лицом в ее собственный бургер, но разве я не решила, что не хочу быть похожей на мать? К тому же папа с Ким не примут меня в свою семью, если я не смогу поладить с их детьми. Может, так всегда и бывает, когда у тебя есть сестра: шестьдесят процентов времени тебе просто хочется окунуть ее лицом в тарелку?