Анна широко улыбнулась, демонстрируя мне свои зубы.

– Я еще ниточкой чищу. Правда, мама?

– Да, милая. – Напряжение на лице Ким сменилось жалостью. – Роуз, мы все очень сочувствуем тебе. Ты столько пережила в детстве.

Я натянуто улыбнулась.

– Спасибо, Ким. – Я надеялась, что они поймут мой намек и больше не станут лезть в мое прошлое. Уже почти три года я жила нормальной жизнью, но всем больше нравилось видеть слабую жертву вместо здоровой женщины, в которую я превратилась. Мне нужно было срочно сменить тему.

Я повернулась к Билли-младшему с теплой улыбкой:

– Я так рада, что у меня теперь есть брат.

– Брат только по отцу, – пробормотала Софи.

Мои щеки вспыхнули. Папа снова посмотрел на Ким, ожидая, что она скажет что-нибудь, но та пила молоко.

– И сестры тоже, – добавила я, чтобы не обидеть Софи и Анну.

– Сестры по отцу, – поправил Билли-младший.

Нет, с этими двумя мне не справиться. Они как злые сестры Золушки.

– Хватит, – рявкнул папа на Билли-младшего. – Значит, вот каким человеком ты хочешь вырасти? Тем, кто обижает слабых?

Билли-младший опустил глаза. Папа бросил на меня извиняющийся взгляд и повернулся к Софи:

– Как тренировка?

Софи пустилась в десятиминутный рассказ о новых упражнениях, которые дал команде тренер. Я не очень понимала, о чем идет речь, но все равно вздохнула с облегчением: Гиллеспи перестали пялиться на меня, по крайней мере на время. Я доела бургер, делая вид, что мне интересно. Не такого приема я ждала.

Нужно было попытаться еще раз. Может, нужно поговорить о спорте? Жаль, что я совсем не спортивная.

– А вы смотрели Олимпиаду в Лондоне? – спросила я, когда Софи закончила. – Я была в восторге от Габби Дуглас, особенно от ее программы на брусьях.

Билли-младший закатил глаза:

– Это было два года назад.

Папа чуть не уничтожил его взглядом:

– Роуз была немного занята летом две тысячи двенадцатого года, она, знаешь ли, была главным свидетелем в судебном процессе и не могла весь день валяться дома в пижаме, как ты.

Билли-младший молча смотрел в свою тарелку. Ким умоляюще посмотрела на папу, но он не обратил на нее внимания. Мне было немного жаль Билли-младшего, папа был с ним очень строг, и в то же время меня переполняла радость: он ведь встал на мою сторону. К тому же Билли-младший получил по заслугам. Он тот еще нахал.

Ким повернулась ко мне:

– Мы все с удовольствием смотрели выступление нашей сборной по гимнастике. Нам тоже больше всех понравилась Габби Дуглас.

Видимо, она готова была взять на себя роль миротворца – что угодно, лишь бы снять напряжение, возникшее между ее мужем и сыном. Мы молча продолжили есть. Когда Билли-младший доел второй бургер, я решила, что мне тоже можно взять еще один. Ким в это время спросила у Софи, будет ли участвовать в матче в эти выходные девочка, которая повредила лодыжку. Я наклонилась над столом.

– Ты не мог бы передать мне булочки… папа? – пробормотала я.

Ким резко вскинула голову. Софи умолкла. Они встретились взглядами. Папа сделал вид, что не заметил этого, и подал мне тарелку. Я решила прервать молчание комплиментом – с моей мамой это всегда срабатывало.

– У вас чудесный дом, Ким, – сказала я. – Тут так уютно, и в каждой комнате семейные фотографии…

Ким натянуто улыбнулась. Папа накрыл ее руку своей.

– Эти трое – наше счастье, – ответила Ким, кивком указав на своих детей. – Пусть они не ангелы, но, по-моему, нам с ними повезло.

Анна просияла. Билли-младший закатил глаза. Софи поморщилась. Папа приобнял Ким, немного повеселев.

– Мы бы хотели еще одного, но…

– Пап, – смущенно простонала Софи. – Фу.

Анна потянула меня за локоть.

– А мы будем спать в палатке, – радостно сообщила она.

Я повернулась к ней.

– Следующим летом мы поедем в Йеллоустон, – объяснил папа. – С палатками.

Вся семья оживилась при упоминании поездки. Они заговорили все разом, перебивая друг друга.

– Мы возьмем напрокат каноэ, – сказала Софи.

– И будем жарить маршмеллоу, – объявила Анна.

– Я буду разводить костер, – добавил Билли-младший. – И мы пойдем на рыбалку. Правда, пап? – Он посмотрел на отца с надеждой, и я подумала, что этот мальчик, возможно, вовсе не нахал. Наверное, он просто ищет папиного одобрения и не понимает, как вести себя в присутствии сестры, которую до этого дня никогда не видел.

Папа с улыбкой кивнул. Его дурное настроение как рукой сняло.

– И когда вы планируете поехать? – спросила я.

– На Четвертое июля, – ответила Ким, немного расслабившись. Энтузиазм детей вызвал у нее улыбку, которая ей очень шла. – Мы сто лет никуда не выбирались. Последний раз ездили еще до рождения Анны.

– Когда я была у тебя в животике? – спросила та.

– Еще до этого, – сказала Ким.

Анна явно растерялась, но ничего не сказала. Софи снова подала голос:

– Анна думает, что видела меня и Билли в животе у мамы. – Все рассмеялись. – А еще она говорила, что там был магазин игрушек.

– Неправда, – возразила Анна.

– Правда-правда, – настаивали остальные. Сейчас они выглядели счастливее, веселились и шутили. Именно о такой семье я мечтала.

– Я научу этих ребят готовить вафли на костре, – сказал папа.

Его, как и детей, переполнял энтузиазм. Я представила, как сижу на бревне между Софи и Билли-младшим в ночной темноте и рассказываю им самую страшную историю с привидениями, которую только способна сочинить. Мы бы ели и смеялись до самого утра. А папа доверил бы мне жарить бургеры…

– Я бы с удовольствием поехала с вами, – вдруг выпалила я.

Ким резко повернулась ко мне. Даже папа не нашелся с ответом. Софи и Билли-младший уставились на родителей. Анна захлопала в ладоши и закричала:

– Можно Роуз поехать с нами? Я хочу сидеть рядом с ней в машине!

Папа выдавил слабую улыбку.

– Посмотрим, милая. – Он повернулся ко мне. – Давай потом об этом поговорим?

Я кивнула. Это значило «нет». Черт. Неужели я все испортила? Мое сердце колотилось как бешеное. Не надо мне было навязываться. Но они так здорово расписали эту поездку! Я уже представила, как следующим летом, вместо того чтобы одиноко сидеть на диване, уныло перебирая диски, я буду лежать в спальном мешке в палатке, а рядом будут тихо сопеть мои сестры и брат. В последний раз мне так сильно хотелось куда-то поехать, когда мне было десять и я мечтала увидеть «Дисней на льду».