Мальчик ненадолго задумался, потом на полу прямо перед хайгом появилась большая шипастая ящерица. У зверушки была изумительная расцветка. Головка сияла металлической зеленью, которая на спине сменялась различными оттенками красного, чтобы на хвосте плавно перейти в насыщенный фиолетовый цвет. Рептилия топорщила шипы и вращала выпуклыми глазами, а головка ее подрагивала, как будто ею управлял неловкий кукловод.

Ветер-на-Вершине наклонился, чтобы дотронуться до животного. Ящерица враждебно зашипела и, косолапо переваливаясь, попятилась от него. Наступила на собственный хвост, неуклюже припала к земле, а потом неожиданно… чихнула, что в исполнении ящерицы выглядело особенно смешно и неестественно. Заинтересованные маги привстали со своих мест. Бродяжник тоже попробовал было коснуться переливающихся чешуек, и это снова вызвало резкие метания животного и злое шипение. Маг мгновенно отдернул руку, а потом неискренне рассмеялся, сообразив, что его испугал мираж.

— Я забыл, что она ненастоящая.

Говорун возвел очи горе, неодобрительно покачивая головой. Видимо, экзаменуемый воспринял это неодобрение в свой адрес и поспешил заверить:

«Я еще больше умею!»

Все воззрились на юношу, и он смешался и чуть покраснел. Ветер-на-Вершине украдкой подавал знаки Говоруну. Показ становился все интереснее. Ящерица неподвижно застыла на полу, но не таяла — она по-прежнему выглядела вполне настоящей, хотя мальчик уже не смотрел на нее.

«Хорошо. Покажи сам, что считаешь нужным. По твоему выбору».

* * *

Камушек не знал, что и думать. Зрители сидели на креслах неподвижные и как бы недовольные. Только хайг, развалившись в свободной позе на своем сиденье, как будто ни о чем не беспокоился. А остальные выглядели так, будто у них расстройство желудка, а мысли заняты исключительно тем, успеют ли они до отхожего места добежать. И паренек решил слегка расшевелить такую равнодушную публику. Свободный выбор? Ну так будьте любезны!

От стен к центру зала поползли широкие языки светлого песка, мгновенно покрывая весь пол. Из этой сыпучей почвы целыми островками и отдельными кустиками вырастали упругие бахромчатые растения. Вскоре они уже сливались в сплошной, но неровный ковер, кое-где достигавший щиколотки. Воздух как-то тревожно загудел, а все помещение наполнило тусклое зеленоватое свечение. Уже не видно было ни центральной колонны, ни стен. Поперек преобразившегося Лотосового зала с изяществом ожившего таза проплыла пятнистая черепаха. Все маги, словно охваченные одной мыслью, посмотрели наверх. Над их головами мягко колыхалось серебристое зеркало — поверхность иллюзорного озера.

— Мы под водой, — совершенно излишне сообщил Стражник слов.

— И так видно! — огрызнулся хайг, так стиснув подлокотник кресла, что аж дерево заскрипело.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Не люблю воды!

Между тем среди растений скользнуло гибкое тело водяного ужа. Полосатый гад поймал мелкую рыбешку и целиком проглотил ее, судорожно двигая глоткой. Вода помутнела от частичек ила, а от ковра донных водорослей вверх стали подниматься пузырьки воздуха — точно ожерелья из мелких жемчужин. Неизвестно откуда появился целый косяк серебристых мальков — подвижная, неожиданно меняющая направление молния, распадающаяся на множество мерцающих вспышек.

Виновник этих чудес свободно передвигался среди рыб, а его волосы колыхались на воде.

— Напомните мне, сколько ему лет? — прошептал Говорун и сглотнул слюну.

— Этой весной исполнилось пятнадцать, — угрюмо ответил Ветер-на-Вершине, с трудом дыша. — А почему ты шепчешь? Он же тебя не слышит!

— Его талант намного выше среднего уровня, — вмешался Стражник.

— Я вижу! Прикажите ему прекратить, а то я сейчас утону!

Какой-то наглый шипоспин завис прямо перед лицом горца, неспешно перебирая плавниками и пялясь на мага выпученным глазом.

— Я думаю, он показал уже достаточно?

— Даже слишком. Только интересно, а что он еще может?

— Ты хочешь, чтобы он надорвался? — поинтересовался Говорун вполголоса. — А то еще в обморок упадет от усилий или вообще свалится в коме.

— Он не выглядит усталым, — возразил хайг, подбородком указывая на молодого мага, который как раз украшал подводный пейзаж новыми видами растений — водяной стрелкой и дисковидными листьями водяных лилий.

* * *

К разочарованию Камушка, старательно проработанный мираж подводного мира, кажется, не удовлетворил старшин, поскольку они потребовали от него новой иллюзии, особо подчеркнув, что она должна быть и звуковой тоже. Он не стал возражать. Еще всего лишь год назад такое усилие, несомненно, окончилось бы для него кошмарной головной болью и носовым кровотечением. А теперь он ощущал только легкую усталость, но это был сущий пустяк. Камушек прохаживался по залу, укладывая в голове план следующей иллюзии. Он выглянул в окно. У подножия широкой лестницы, которая вела к одной из главных башен, лежал, греясь на солнышке, Пожиратель Туч. Он, видно, заметил друга, потому что начал стричь ушами, и мальчик почувствовал наплывающую на него мысленную волну тепла и приязни.

Камушек, подогнув ноги, удобно устроился в оконной нише. Со своего места он прекрасно видел все пространство, отданное в его распоряжение, и пятерых экзаменаторов. Паренек прикрыл глаза, сосредоточиваясь на составляемой в уме иллюзии. Он хотел показать ее сразу во всей красе, без дополнений и отчаянных импровизаций, которые маскировали бы возможные ошибки.

* * *

Последнее, что они увидели в реальном мире, был погруженный в задумчивость мальчик, стройную фигуру которого обрамляло солнечное сияние. Вдруг он широко распахнул глаза. И тогда мгновенно исчезло все помещение, уступив место пасмурному зимнему пейзажу. Дул холодный ветер. Маги стояли перед высокой стеной плотной растительности, в которой гостеприимно открылся один-единственный проход. Где-то пронзительно вскрикнула невидимая птица.

— Ах… — выдохнул только Ветер-на-Вершине, направляясь к зеленым воротам. Остальные неуверенно оглядывались по сторонам, но вокруг расстилались только печальные пустоши, поросшие травами и сорняками.

— Мы должны туда войти? — все-таки решил убедиться Стражник слов.

— По-моему, это очевидно, — ответил хайг.

— Но…

— Да ради Плаща Госпожи Лавин! — с сожалением откликнулся горец, стуча себя пальцем по лбу. — Ты же даже из комнаты не вышел!

Он пересек таинственные врата, а пристыженная горстка остальных экзаменаторов засеменила следом. За зеленой стеной протянулся лабиринт. Хотя слово «протянулся» к нему не слишком подходило. Видимость надежно закрывали стены из живых кустов, более высокие, чем рослый мужчина. В обе стороны открывались коридоры, которые плавно сворачивали и расходились в разных направлениях. Ветер-на-Вершине без колебаний пошел вправо.

— Ветер, ты куда?