— Ну вот и я в парусах разбираюсь примерно так же, как ты — в грабежах и кражах. Вот эти все брамсели, марсели, фоки… Это бригантина, Нгоно! Шхуна-бриг… или брамсельная шхуна, отсюда не очень видно… Для пятого века это почти то же самое, что, скажем, подводная лодка или тот же катер на подводных крыльях!

— Бригантина? Ты хочешь сказать — это современный корабль?

— Может, и не современный, но явно не из этого времени! И оттого очень он мне не нравится. Очень!

— Ну да. — Инспектор вдруг посмотрел куда-то влево и вздрогнул. — Парусник, говоришь, не нравится… А что ты насчет этого скажешь? Вон, гляди, вываливает из-за мыса… Тут уж и я, хоть и не специалист…

Саша глядел во все глаза, недоверчиво моргая. Бригантина уже скрылась, растаяла у горизонта, а на смену ей явился… настоящий бронированный крейсер или скорее эсминец. Да-да, именно эсминец, эскадренный миноносец, по военно-морской классификации, длиной метров сто, быстроходный, с окрашенными шаровой краской надстройками, артиллерийскими батареями и всем прочим оборудованием, предназначенный для нанесения стремительных торпедных атак и охраны других кораблей в походе!

Из трубы вился небольшой дымок, уносимый едва появившимся ветром, а на корме трепетал в свете восходящего солнца звездно-полосатый американский флаг!

На носу белели буквы и цифры — «DE-173»… Очень даже знакомые, и как тут же выяснилось — не одному Саше.

— Это же «Элдридж»! — волнуясь, промолвил Нгоно. — Эсминец «Элдридж», тот самый американский корабль, с которого и началась вся эта свистопляска со временем! Профессор рассказывал…

— Ты прав, дружище, судя по номеру, это именно «Элдридж» и есть. Ох, смотри-ка!

Над всем кораблем вдруг вспыхнуло зеленое пламя; эсминец зашатался и исчез, словно его и не было, но кильватерная струя на воде еще виднелась. Потом так же резко исчезла и она, и лишь лучи восходящего солнца теперь играли на бирюзовых волнах.

— Что это было, Саша?

— Не знаю… Тут много чего происходит. — Молодой человек задумчиво покачал головой. — Скорее всего, этот корабль появился на какое-то короткое время, провалился из будущего и тут же исчез, вернулся обратно… Как, дай бог, вскоре вернемся и мы.

— А бригантина? Она-то вроде никуда не исчезла?

— Вот это меня и пугает, мой друг! Очень и очень пугает. А с другой стороны — может быть, эта бригантина и приведет нас к тому, что мы сейчас будем искать!

Готов ко всему я,

бесстрашным я буду,—

бывало и хуже!

«Старшая Эдда»

Город Тапс, расположенный неподалеку от славного Гадрумета, считался четвертым по величине, народонаселению и общей благоустроенности во всей бывшей Проконсульской Африке, от Гиппона до Триполитанского вала. Первое место, конечно, занимала Колония Юлия — Новый Карфаген, затем шел Гиппон, потом — Гадрумет, ну а за ним Тапс, в котором, как говорится, и труба пониже, и дым пожиже. Тем не менее в городе имелись и торговый порт, пусть не очень большой, и прямые, еще римские, улицы, естественно замощенные, и масса красивых зданий, в большинстве своем старых базилик, и полуразрушенный цирк, и водопровод даже! А в одной из таверн у самой гавани некий монах назвал Саше точную нынешнюю дату: четыреста восемьдесят третий год от Рождества Христова или шестой год царствования великого правителя Гуннериха. Не очень-то счастливого царствования, между прочим, судя по общей запущенности города и некоторой унылости жителей. Впрочем, скорее всего, это объяснялось удаленностью Тапса от столицы. Так ведь и Гадрумет не многим ближе.

Едва причалив, путники тут же и продали лодку за сотню мелких серебряных монет — византийских денариев. Понимали, конечно, что продешевили, да все равно челнок было не устеречь, а так хоть какие-то деньги. На них и сидели в таверне, заказав кувшинчик неразбавленного вина и тушенную в красном соусе рыбу с белым пшеничным хлебом местной выпечки. Хлеб, как и рыба, и вино, пришелся путешественникам по вкусу, особенно Весникову, который заказал еще и добавки, после чего собрал хлебушком оставшийся в миске соус и блаженно щурился, словно мартовский кот.

— Ох и хлеб у них! Давненько такого не едал. Вот, помнится, в ранешние-то времена, при Брежневе еще, в Турындине своя пекарня была — там такой же пекли, во рту таял. А сейчас, ясен пень, хлеб разве? Химия, почитай, одна.

— А вино тебе как? Понравилось? — усмехнулся Саша.

— И вино ничего себе. Красненькое!

— А ты город-то видел?

— Да видел. — Весников раздраженно отмахнулся. — Город как город — дыра дырой. Аэропорт-то тут хоть у них есть?

— А ты заметил, как люди одеты? — подмигнув Нгоно, вкрадчиво спросил Александр. — Какие стены крепостные, ворота, церкви кругом? И ни одного современного здания. Ни антенны, ни автомобиля, ни велосипеда даже!

— Ну так откуда у бедных негров антенны да велосипеды? — вполне, как ему казалось, резонно переспросил тракторист. — Они ж тут все бедные, голь-шмоль перекатная, ясен пень. А насчет церквей старых да ворот — так мне, Саня, ничего этого век не надобно, всяких музеев-шмудеев этих. Жил допрежь без них — проживу и дальше, и неплохо проживу, были бы деньги. А всякая старина да музеи — все пустое, баловство одно, ясен пень.

— Ну, ты это, — Саша спрятал смех, — мировую-то культуру почем зря не отрицай, деятель сельский! Вина еще кувшинчик закажем?

— Знаешь, Саня… а я бы, пожалуй, и парочку кувшинчиков заказал, — ничуть не обидевшись на «сельского деятеля», ухмыльнулся Вальдшнеп. — Больно уж винцо вкусное.

— Вкусное, — покачал головой молодой человек. — Нам сейчас не о вине, о ночлеге надобно думать.

— А чего о нем думать-то? Сейчас такси вызовем да в аэропорт поедем. Там и посидим, подождем.

— Коля-a! Понимаешь, здесь нет аэропорта, сколько тебе говорить?

— Ну, тогда авто…

— И автовокзала нет, и поездов тоже.

— Неужто такая глушь?

— Не то слово, Коля! Это прошлое, понимаешь? Сколько можно тебе объяснять?! Далекое-далекое прошлое — Средние века еще толком не начались. Еще ни Москвы нет, ни Новгорода, ни Киева, не говоря уже о Петербурге.

— Но… — Весников недоверчиво похлопал глазами. — Этого не может быть!

— А луна может быть? А Галактика может сжиматься? На свете, Николай, много чего может быть, чего мы не понимаем, не понимали и никогда не поймем.

— Да ладно, что я, глупый, что ли? — Умильно посматривая на только что принесенные расторопным служкой кувшинчики, Весников покладисто кивнул. — Прошлое так прошлое, черт с ним. Ты мне одно скажи, Саня, скоро мы отседова выберемся-то?

— Надеюсь, что скоро, — пожав плечами, хмуро отозвался молодой человек.