– Отпусти! – прохрипела девочка.

Мэтр Мерриман шагнул вперёд.

– Не мучай ребёнка, – тихо сказал он. – Она тебе ничего плохого не сделала.

– Она же совсем малявка, – поддержал Февроний.

Но Духодуй не слушал – он не спускал глаз с Кристофера:

– Мы кинем её в огонь, мальчишка!

– Вы не посмеете!

– Брат Духодуй, подумай о своей бессмертной душе! – торопливо вмешался мэтр Мерриман. – Не совершай такого греха!

– Это не грех, а исполнение воли Божией, – прошипел Духодуй. – Я его слуга!

– Не вмешивай в подобное Бога, – ответил мэтр Мерриман. – Жизнь человека свята и неприкосновенна.

– А ещё это незаконно, – вставил Февроний.

– Я выше законов человеческих. Делай, как я велел, негодный мальчишка, а не то твоей сестрице не поздоровится.

Вдруг тлеющие балки кровли треснули и раскололись, и в одном из углов, подняв столб пыли и дыма, обрушилась часть каменной стены. Рядом закричала какая-то старуха, а в алтаре вспыхнули резные деревянные украшения, от них занялись ковры и сложенные рулоны ткани. Искры летали по всему нефу, рикошетом отскакивая от каменных колонн.

– Бегите! – крикнул сидящим вдоль стен людям мэтр Мерриман. – Выбирайтесь отсюда скорее!

Женщины, вскочив и схватив в охапку детей, ринулись к выходу. Несколько человек попытались ухватить всё, что могли, из штабелей книг и утвари, но и они вскоре закашлялись и выбежали на улицу. Теперь огромный собор был пуст, если не считать небольшой группки людей, обступивших Аллилуйю Духодуя.

Доркас нерешительно сжимал пику, задумчиво глядя вслед убежавшим.

Кристофер поднял голову и посмотрел прямо в глаза Духодую.

– Что я должен сделать? – спросил он.

Игнатий оттолкнул Молли, и она упала на пол.

Духодуй торжествующе и злобно улыбнулся, обнажив чёрные гнилые зубы:

– Подними кольцо вверх к небу.

Кристофер поднял правую руку. Пальцы левой руки он скрестил за спиной: он не знал, поможет ли это сделать заклинание недействительным, как становились от этого недействительными обещания там, в родном мире, но попробовать стоило.

– Теперь повторяй за мной, – приказал Духодуй. – О Вулкан, ниспошли на сей богомерзкий город огонь свой и серу! Защити верных своих и испепели землю!

– О Вулкан… – промямлил Кристофер.

– Громче! – выкрикнул Духодуй.

– О Вулкан! – повторил Кристофер чуть громче. – Ниспошли на сей богомерзкий город огонь свой и серу! Защити верных своих и испепели землю!

И опять ничего не изменилось.

– Ещё раз! – завопил Духодуй злобно и пронзительно, словно хищная птица.

Кристофер опустил руку.

– Попробуй ещё раз! – приказал Духодуй. – Я требую.

– Да не работает оно так, говорю же! – На Кристофера вдруг навалилась такая усталость, что ему стало всё глубоко безразлично. – Когда кольцо действует, оно нагревается как электрический радиатор. А сейчас нет ничего подобного. Металл холодный. В нём нет волшебной силы.

– Быть такого не может, – прошептал Духодуй.

– Твоя магия, или что там у тебя, не сработает. – Кристофер сунул руки в карманы. – Вокруг вас бушует пожар. Город горит. Что ещё тебе нужно?

Духодуй, тяжело дыша, смотрел на него. Глаза его были безумны и пылали как алые головешки на пепелище.

Мэтр Мерриман вышел вперёд.

– Брат Духодуй, – мягко произнёс он. – Если ты думал, что твой гимн должен защитить тебя и твоих последователей от огня, то, боюсь, ты ошибся. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это бежать от пожара. Все мы.

– Он прав, – сказал Доркас.

Ещё пара праведников одобряюще забормотали.

Духодуй медленно огляделся. Казалось, он впервые заметил клубы дыма под сводом, разбитые окна и языки пламени, лижущие каменную кладку.

– Но всё это должно было стать моим, – пробормотал он. – Царствие Божие на земле, власть праведников должна была принадлежать только мне.

– Боюсь, вам придётся пока смириться с существованием законного короля, – покачал головой Кристофер. Он глубоко вдохнул, и слова полились из него, как новости из репродуктора: – Никому в будущем не известно даже твоё имя, но Карла Второго знают все. Я не пророк, не посланец богов и не что там ещё в этом роде. Но я говорю тебе правду: этот город сгорит дотла, но его восстановят, и он простоит ещё несколько сотен, а может, и тысяч лет. Король Карл войдёт в историю как человек, отстроивший Лондон. Это будешь не ты, и никто из твоих приспешников, и если ты, Духодуй, рассчитывал стать королём, то этого не случится.

Мэтр Мерриман улыбнулся:

– Но тебе всё ещё открыто Царствие Небесное, брат.

– Небесное, – тихо пробормотал Духодуй.

– Мне это без надобности, – огрызнулся Игнатий. – Мне нужно…

– Я думаю, тебе нужно вспомнить слово «алчность», – хмыкнул мэтр Мерриман.

– Эгей! – вмешался Доркас. – Ты нам не говорил, что в короли метишь! – Он подошёл поближе к Духодую, всё ещё сжимая в руке пику. – Ты же говорил, что людям короли без надобности! Что все люди будут как братья. Ты так говорил. А мы верили!

– Он прав, – начал было один из праведников, но в следующее мгновение зажал себе рот ладонью, словно побоялся сказать ещё что-нибудь.

– Молчать! – взвизгнул Духодуй. – Вы не смеете меня ни о чём спрашивать!

– Ты обманул нас! – Доркас поднял пику и ткнул ею в своего повелителя. – Ты говорил, что создашь новое Братство Праведных, и я тебе поверил. Но, оказывается, ты просто трепался.

Глаза Духодуя вспыхнули и остановились на ржавом острие пики, торчавшем прямо перед его носом.

Кристофер понял, что совсем скоро бежать будет уже некуда.

«Пора сматываться».

– Слушайте меня, – сказал он резко. – Сейчас это уже не имеет никакого значения. Потому что всё тут горит.

И в самом деле – стена за алтарём уже превратилась в алый ковёр пламени.

– Нужно убираться отсюда! – Доркас бросил пику на пол, и она упала на каменные плиты под ноги Духодую. Доркас смачно сплюнул в его сторону. – Терпеть не могу болтунов.

– Ты не посмеешь уйти! – завизжал его повелитель. – Только праведники спасутся из геены огненной! Если ты покинешь сей храм, ты погибнешь!

Игнатий вышел вперёд и обратился к остальным:

– Сохраните верность брату Духодую – и станете членами нового ордена и обретёте сокровища неизречённые!

Они в замешательстве смотрели на него.

«Соображай быстрее».

– Если вам нужно богатство, то вы по адресу, – осторожно произнёс Кристофер.